гордиться бы собственной пустотой, но не могу, не умею… сколько раз чувствовал себя дрожащей тварью, скотиной, мелкой букашкой, когда очередной долгожданный спазм, от первой затяжки, подтверждал прогрессирующий анабиоз, и прятались глаза и руки в карманы и землю как трусливые мыши, а из телефонных трубок неслось: я люблю тебя… я люблю тебя, сука. слышишь?