Я выходил на улицу по нескольку раз в месяц. Просто, чтобы замечать, как всё вокруг изменилось, чтобы научиться ценить то, что действительно этого заслуживает. Мне больше нечего было и делать после твоего ухода, как разглядывать небо, порою серое или ярко-ярко-голубое, или заплёваное белыми пятнами, или темное и усыпанное блёстками; внемлять запахам опавшей листвы, цветущих бутонов, последождевой сырости или же зимней свежести; отслеживать взглядом каждое движение дворовых кошек, вслушивался в пение птиц; ну и прочее, что следует делать в подобных случаях. Я даже записался в арт-студию и в промежутках между моими прогулками изображал увиденное. Я обклеивал стены рисунками, вырезками из газет, в которых писали о чём-нибудь добром, что сеёчас крайне рекдо встретишь… Не знаю, зачем делал это. Но всё это несло для меня огромный смысл. Я пытался дарить свою душу и плоть тому, что всегда дарило мне себя. Подумал, что, наконец, надо повзрослеть и не тратиться на то, что совсем не просит этого от себя. Я понял это только с твоим уходом. Неужели мне и правда нужно было пережить настолько сильную потерю, лишь только для того, чтобы осознать, что каждый человек недостоин меня, как и я сам не достоин ни одного человека. Меня разрывало моё нынешнее мировоззрение, но я ничего не мог с этим поделать. Казалось, если бы я понял это раньше, ты бы осталось, и мне так было противно осознавать, что я сделала самое большое, что возможно, лишь бы остаться с тобой - я потерял тебя. Думаю, невозможно принести большую жертву за любимого человека.

Я и не пыталсятебя искать. Разве это что-то бы дало? Вдруг бы я снова стал прежним с тобой… Ты была ценнее всё вокруге, но пыталась переубедить меня, что это не так. Сейчас я это знаю, но не в силах предугадать насколько бы меня изменило твоё возвращение.

Я ограничил своё общение и целиком отдался жизни, в которой я был електроном (ну настолько маленьким), но при этом чувствовал себя чем-то значительным. Я делал то, что просила моя душа и, ты была права, познал истинное счастье.