Прелесть этой идеи еще и в том, что мое решение сохранить Пита в живых за счет своей собственной жизни само по себе является актом неповиновения. Отказом играть в Голодные Игры по правилам Капитолия. Мой личный план действий полностью соответствует общественному. И если бы мне действительно удалось спасти Пита… с точки зрения революции это было бы идеально. Поэтому мертвой я буду полезнее. Они могут превратить меня в своего рода мученика за это дело и рисовать мое лицо на плакатах, чтобы сплотить людей, и это будет гораздо большим, чем то, что я могу сделать живой. А вот Пит будет полезнее живым. И скорбящим. Потому, что он сможет превратить свою боль в слова, которые изменят людей. Пит бросил бы все это в ту же секунду, если бы знал, о чем я думаю, поэтому я просто говорю: — Так что же нам делать с нашими последними несколькими днями? — Я просто хочу провести каждую минуту моей оставшейся жизни с тобой, — отвечает Пит. — Тогда пошли, — говорю я, затаскивая его в свою комнату. Я чувствую, что это подобно роскоши — снова спать с Питом. Я не понимала до сих пор, как соскучилась по человеческой близости. Ощущению его рядом с собой в темноте. Я жалею, что потратила впустую последние ночи, не пуская его. Я проваливаюсь в сон, окутанная его теплотой, а когда открываю глаза снова, из окна уже льется солнечный свет. — Никаких кошмаров, — говорит он. — Никаких кошмаров, — подтверждаю я. — А у тебя? — Ни одного. Я и забыл, на что похож настоящий ночной сон, — отвечает он. Мы лежим там некоторое время, вовсе не спеша начинать новый день. Завтра вечером будет телевизионное интервью, так что, сегодня Эффи и Хеймитч должны тренировать нас. Много высоченных каблуков и саркастических комментариев, полагаю. Но входит рыжеволосая безгласая, чтобы передать нам послание от Эффи о том, что, в связи с нашим недавним Туром, они с Хеймитчем пришли к выводу, что мы уже вполне можем вести себя прилично на публике. Таким образом, тренировки были отменены. — Серьезно? — говорит Пит, что-то рисуя на моей руке и рассматривая это. — Ты понимаешь, что это означает? У нас будет целый день для себя самих. — Так плохо, что мы не можем никуда пойти, — произношу я задумчиво. — Кто сказал, что не можем? — спрашивает он. Крыша. Мы заказываем корзину с едой, захватываем несколько одеял и отправляемся на крышу для пикника. Весь день мы проводим на пикнике, сидя среди клумб с цветами и музыкальными подвесками, звенящими от ветра. Мы едим. Лежим на солнце. Я хватаю висящие виноградные лозы и, используя свою практику в создании узлов, плету сети. Пит рисует меня. Мы придумываем игру с силовым полем, которое окружает крышу: один из нас кидает яблоко в его сторону, а другой должен поймать фрукт. Никто не беспокоит нас. К концу дня я лежу головой на коленях Пита, делая венок из цветов, пока он играет с моими волосами, утверждая, что тренируется вязать узлы. Через некоторое время его руки исчезают. — Что такое? — спрашиваю я. — Хотел бы я остановить это мгновение, прямо здесь, прямо сейчас. И жить в нем всегда, — говорит он.

Сьюзен Коллинз - "И вспыхнет пламя"