Теплое сентябрьское утро, настолько раннее, что Лондон спал и не собирался просыпаться еще несколько часов. Но приглушенный молочный свет уже озарял город и внушал какую-то легкость.
Ты прилетела четыре часа назад, и встречал тебя Гарри. Тогда ты хорошо общалась только с ним, но тебе на тот момент было достаточно. Ты была уверена, что он по-быстрому завезет тебя в твой съемный дом и уедет к себе отсыпаться. Ночной рейс – это испытание не только для пассажиров, но и для встречающих. Однако Стайлз выглядел куда лучше тебя, был бодрым, веселым и даже не забывал пошло шутить и пытаться вгонять тебя в краску. Но ты не поддавалась и хохотала, как заведенная над его непристойными шуточками.
Вы совершенно бездумно слонялись по спящим улицам, ты забиралась на бордюры, и шла по ним, как канатоходец, а Гарри поддерживал тебя за руку. Он называл тебя неуклюжей, а ты за это пыталась его пнуть, и из-за этого спотыкалась и чуть не падала. Вы не глядя переходили узкие дороги, по которым почти не ездили машины, и всячески нарушали общественный порядок своими громкими разговорами и смехом.
- Дай мне обнять тебя, - наконец сказал Гарри и без спросу притянул тебя к себе. Вы как раз переходили через дорогу, да так и остановились по центру. Ты была против такого расклада и пыталась оттянуть Стайлза на тротуар, но он только посмеивался и зарывался лицом в твой белый пушистый шарф.
- Ну давай же, скажи какую-нибудь эпическую мысль, - ехидно заявила ты, вместе с Гарри покачиваясь вправо-влево.
- Я бы принял тебя в нашу группу, - подумав, сказал Стайлз.
- Мы уже это обсуждали и пришли к выводу, что я буду на заднем плане танцевать джигу-джигу. Одна, - фыркнула ты. – Неужели это единственное, что ты можешь сказать?
- Ну… - Гарри снова задумался. – Я рад, что мы с тобой друзья. Это автоматически значит, что мы не переспим, и я не потеряю к тебе интерес, как это бывает со всеми другими девушками.
Ты отодвинулась и немного ошарашено посмотрела ему в глаза. Они были наполнены оживлением и серьезностью, поэтому ты улыбнулась и кивнула.
- Вообще-то мне бы хватило фразы «я рад, что мы друзья», но все то, что ты сказал дальше – тоже верно. И вообще…
Тут раздалось шуршание шин по асфальту. Ты посмотрела за плечо Гарри и увидела приближающийся автомобиль. Вы с Гарри переглянулись и встали лицом к приближающемуся Форду. Гарри крепко держал тебя за руку, и вы оба улыбались, как идиоты. Водитель начал сигналить вам и с лязгом затормозил. Вы сорвались с места и, хохоча, побежали в переулок, слыша позади грубые ругательства.
- Мы негодяи! – заявила ты, переходя на шаг.
- Еще какие, - подтвердил Гарри. – Так что ты хотела сказать?
- Что ты извращенец!
- Вот еще открытие, - Гарри закатил глаза, но вдруг выражение его лица стало одухотворенным и сексуальным. – Но ты не можешь не признать, что я очаровательный извращенец.
- Это тебе нужно спрашивать не у меня, а у тысячи и одной девушки, которых ты затаскивал в постель.
- Обижаешь, сестренка, - Гарри принялся щекотать тебя, а ты отбиваться. Вам всегда было весело вместе.
*-*-*-*-*

Полтора года вашей с ним дружбы пролетели для тебя, как один миг. Вроде недавно он подхватывал тебя на руки и прыгал, как ребенок вокруг тебя – только-только вернувшейся из России. А вот вы, уже ставшие чуть старше, едите отдыхать на озеро. Компанию вам составляет Луи, с которым за эти полгода ты сдружилась. Благодаря ему ты приобрела еще одного хорошего друга.
Для тебя все идет так, как и должно идти: ты раз в полгода ездишь в Россию, взахлеб рассказываешь семье и друзьям об Англии, о своих мальчиках. Стараешься как можно реже заходить в твиттер, чтобы не получить сотни сообщений от неизвестных фанатов. Ты учишься, пишешь для небольшой газеты, смотришь концерты парней, смеешься над их шутками.
И только иногда – по ночам в голову лезет эта навязчивая мысль о Гарри. Совершенно неуместная мысль. Ведь вы так хорошо дружите, к чему эта твоя влюбленность в него? Хорошо хоть, что он ничего не замечает. А ты… ты перерастешь, переболеешь. Да и те его слова полуторагодовалой давности: «Я рад, что мы с тобой друзья. Это автоматически значит, что мы не переспим, и я не потеряю к тебе интерес, как это бывает со всеми другими девушками». А еще то его интервью: «Я пока не готов встречаться с девушками, потому что мне от них нужен только секс», и еще одно: «как только я добиваюсь девушки, интерес к ней сразу гаснет».
Так что с этим неразделенным чувством влюбленности ты живешь и выживаешь.
- Пойду искупаюсь, - заявляешь ты, поднимаясь с полотенца.
- Вода прохладная, - заботливо напоминает Гарри. – Так что если заболеешь и умрешь…
- … обещай купить красивый венок на мою могилку, - весело отвечаешь ты. Луи смеется, трясет мокрой головой, так что капли разлетаются, и говорит:
- Обещаю купить красный, прямо как ты любишь.
- Спасибо, мистер Томлинсон, - хмыкаешь ты и идешь к озеру. Луи, недолго думая, идет вместе с тобой. А Гарри смотрит за вами двоими, резвящимися в воде и сам себе тихо говорит:
- Вообще-то она любит лиловый.
Полтора года с того момента, как вы с ним стояли на пути приближающегося автомобиля. Когда ты без разговоров и пререканий поддержала его безбашенную идею и даже слова не сказала, он… взглянул на тебя иначе. Нет, автомобиль вряд ли мог сбить вас, но ведь ты пошла на этот шаг, и это само собой сделало тебя в глазах Стайлза не просто девушкой и другом, а девушкой и другом, который может и в огонь, и в воду пойти вместе с ним.
С того момента ты летала в Россию три раза. И всякий раз Гарри в душе боялся, что ты не вернешься. Вот так глупо и необоснованно, ведь вы вместе с ним покупали билеты, в том числе и в обратную сторону.
Гарри Стайлз – любимец миллионов, не терял возможности провести ночь с очередной красавицей, и открыто говорил в интервью, что от девушек ему пока нужно только одно. Но всякий раз он ждал какой-то реакции на эти слова… твоей реакции. Но что делала ты? Лишь хмыкала и давала ему подзатыльник. А он хотел другого.
Он видел, как ты стала дружить с Луи. И неизвестно по каким таким дракловым причинам Гарри ревнует тебя к нему. И сейчас, когда он смотрит на тебя, пытающуюся изобразить смехотворную позу, пока Луи щелкает тебя на фотоаппарат, Гарри хочет, чтобы ты подошла и обняла его.
Нет-нет, ты итак делаешь это очень часто, но Стайлзу всегда мало. Когда он зарывается лицом в твои волосы или слишком интимно кладет руки на твою талию, ты мнешься и думаешь, что он просто играет, а он-то все делает по-настоящему.
Он любит подолгу рассматривать тебя, когда ты этого не видишь, он любит твою улыбку, твой смех и то, как ты закрываешь ладошкой глаза, когда он и Луи шкодничают. Гарри любит, когда ты носишь юбки, хоть ты и делаешь это редко. Гарри любит заглядывать ненароком в твои глаза. Если честно, он смущается, когда смотрит в них, но никогда не говорит тебе об этом.
А как он ревновал, когда ты стала встречаться с каким-то парнем в прошлом году, и как по-детски он радовался, когда вы расстались.
Гарри любил то, как от влажности вьются твои волосы, как пунцовеют твои губы, когда ты переживаешь. Ему нравилась некоторая неуклюжесть твоей походки и то, как ты отчитывала его за пьяные гулянки.
Ему нравилось в тебе все, даже то, что уши у тебя немного торчат.
Ему нравилась ты. И он сотни, тысячи, миллионы раз пожалел, что сказал тебе те слова о своем отношении к девушкам. Он давно изменил свое мнение, пусть не о всех, но о тебе – точно.
Он поднимается с полотенца, подходит к кромке озера и ныряет, с головой уходя под воду. Под водой он открывает глаза и подплывает к тебе, дотрагивается до твоей ноги. Ты визжишь и пытаешься нащупать его в воде, он выныривает и смеется над тобой. Вам ведь всегда так весело друг с другом.
*-*-*-*-*
Гарри высадил Луи около его дома, после чего поехал к твоему.
- Ну что, красотка, это был отличный день, - он хлопает тебя по коленке и подмигивает. Ты смотришь в зеркало и осторожно дотрагиваешься руками до красных щек. Гарри аккуратно тыкает пальцем в твое обгоревшее плечо, укрытое платком.
- Эй! Мне больно! – возмущаешься ты. Гарри простит прощения и говорит:
- Ну что ж, детка, увидимся через три дня.
- В смысле? – не понимаешь ты, а потом вспоминаешь: - Точно! Вы же улетаете… Дай-ка я тебя обниму.
Вы, как ни в чем не бывало, обнимаетесь, и ты, чмокнув Гарри на прощание, идешь к двери дома, поднимаешься по ступенькам. Как вдруг раздается хлопок автомобильной дверцы. Ты поворачиваешься и видишь Гарри, который стремительно шагает к тебе.
Он решился. Стайлз он – или не Стайлз, в конце концов!
- Ты чего? – не понимаешь ты и удивленно смотришь на него. Гарри взлетает вверх по ступенькам и останавливается около тебя. – Гарри…
- Я больше не могу так! – произносит он, глядя на тебя исподлобья.
- В смысле? – ты хмуришься и опускаешь руки.
- Не могу больше преодолевать желание поцеловать тебя всякий раз, когда вижу.
Ты не представляешь, с каким трудом дались ему эти слова, а он не представляет, как ты их ждала. Но кроме того он и представить не может, что ты ответишь. А у тебя нет слов, ты стоишь и молчишь. Единственное, что ты можешь – это смотреть в его зеленые глаза. А он как будто и не ждет от тебя ничего. Как будто думает, что обречен.
- Ты единственная девушка, к которой меня тянет так сильно и так долго, я всегда боялся что-то предпринять, ведь неизвестно, как мой тупой разум отреагирует на это. Ведь обычно ему сразу становится скучно. Но теперь я знаю, что это не так, что не с тобой… - Гарри переводит дыхание и проводит рукой по своим кудрям. – Я не знаю, видишь ли ты во мне кого-то, кроме друга. И… мы уезжаем на три дня. Прошу тебя, подумай, ладно? Не знаю о чем, но просто подумай – способна ли ты испытывать какие-то чувства к такому оболтусу, как я?
С этими словами он порывисто наклоняется к тебе, обнимает и почти сразу уходит. Следующее, что ты слышишь, и что заставляет тебя оторвать взгляд от пола – это лязг шин его автомобиля.
Ты заходишь в дом и сползаешь вниз по двери, садишься на паркет и молча, тупо сидишь. Ты в одно мгновенье получила то, о чем мечтала. Это не может не ошарашить.
За день до вылета парней обратно в Лондон на телефон Гарри приходит короткое сообщение:
«Да».

(via nancychipmunk)

(Остальное тут)