В каждой комнате будет гореть свет.
В каждой спаленке будут смеяться дети,
Когда я позвоню тебе и скажу "Привет",
А потом закушу кольцо, чтобы не уронить с губ, как с окон открытых, падающие слова эти.
В каждой улице саксофоны будут играть блюз,
Чтобы ты не услышал рифмованных клятв о любви до гроба.
Ты устал от них, знаю..и поэтому я клянусь
(снова клятвы..какая я дура) не бросаться подбитым голубем, чтобы ты не счищал меня дворниками с лобового.
В каждом небе станет греметь салют,
Когда я в пятисотый раз заставлю тебя вернуться,
А потом закушу кольцо на втором, чтобы не уронить с губ
Это блядское "я люблю тебя", чтоб словами не захлебнуться.
Тише, девочка, ты же знаешь, он не придет,
Как бы ты там ни вытанцовывала пируэты, стриптизы стихами, как бы ты ни крутила голой душой у него пред носом,
Как бы ты сигареты в себя не впихивала, чуть ли не в пищевод,
Как бы не задыхалась, пока гудки (все длинней и длиннее) бегут кроссом.
Видишь? Я уже заучила вот такие вот монологи волокардинные
Я уже знаю тембр голоса, предлагающего мне оставить тебе сообщение после звукового сигнала.
Впереди у нас ночи: у тебя - короткие, у меня - длинные.
Мне бы все уезжать, тебе - провожать своих девочек до вокзала.
Ну к чему это все? Твои модели, мои актеры, татуировщики, гитаристы..
Твои фото их голых в постели твоей, стихи мои (не о тебе, конечно). .
Ты просил меня на чистоту? Так смотри же, сюда смотри, вот, где чисто, кристально чисто.
В тебе не было никогда небес никаких, во мне и подавно, но небеса..они были между,
В расстоянии от виска моего до виска твоего, когда мы лежали рядом,
Когда ты улыбался, а я тебе пела что-то старое и вполголоса.
В каждом доме мою любовь к тебе арестуют и заберут с нарядом,
Потому что ты превратился из Зевса в Кроноса.
В каждом маленьком государстве будет идти война,
Если я так и не сумею поставить точку.
Я сейчас допечатаю, и наступит вселенская тишина.
" Не волнуйся. Я не посвящу тебе больше ни строчки".