"— Я — фея, — говорит она детским мультяшным голоском.
На ней розовая короткая юбочка, розовый жакетик, розовые бантики, белые гольфы, красные туфли и накладные реснички. Ее зовут Сумире, ей двадцать один, я встретила ее на улице Харадзюку. Вернее, не встретила, а специально искала: Харадзюку — традиционное место скопления радикально выглядящей и, как я надеялась, радикально настроенной молодежи. Все эти офисы. Все эти боссы. Все эти поклоны. Должен же у них где-то быть социальный протест.
— Протест? Нет, я просто одета, как фея из манги. Маме нравится мой стиль. А папа говорит, что это немного стыдно, но симпатично. А мужчинам не нравится мой стиль. Им нравятся женщины в элегантной прямой юбке. Но я буду ждать мужчину, которому понравится мой стиль.
Сложно беседовать со взрослой девицей, которая лопочет, как шестилетний ребенок, но я стараюсь:
— А друзья что говорят про твой стиль?
— У меня нет друзей. Ни одного друга, — она жестом обозначает невидимую слезку в уголке глаза.
— А на работе?
— На работу так приходить нельзя. Даже реснички нельзя. Я работаю кассиром в магазине. Кассир не может быть феей.
Банальностью будет в очередной раз подметить, что Токио — город одиночества (хотя это так). Но если фея в розовом платье и является каким-то символом, то именно одиночества, а не протеста".