« Ты женщина, и в этом ты права »…
(В.Я.Брюсов)

— Прости, - тихо говорит Луи и отстраняется от тебя.
- Что? – ты открываешь глаза и непонимающе смотришь на него.
- Я не должен был этого делать, - он облизывает губы и проводит рукой по своим волосам. Ты шумно сглатываешь и, не отводя от Луи взгляда, как можно спокойнее говоришь:
- Да, ты прав, это было лишним.
Ты поправляешь на плече ремешок сумки и пытаешься обойти Луи стороной, но он преграждает тебе дорогу.
- Не злись на меня, прошу тебя, - он заглядывает тебе в глаза, ты быстро киваешь и выдавливаешь из себя улыбку. Измученную, злую, полную боли. Крепись, девочка, и не такое бывало.
В следующую секунду ты обходишь Луи и начинаешь быстро идти в сторону метро. Луи кричит что-то тебе в след, но ты лишь запихиваешь в уши наушники и переходишь на бег. Через минуту душный полумрак подземки накрывает тебя с головой.
Прислонясь головой к поручню вагона, ты закрываешь глаза и стараешься держать себя в руках. Какого черта был этот поцелуй? Какого черта Томлинсон позволил себе это? Как мог он так бессовестно разрушить все твои мечты. Ты все представляла совсем не так. Не как внезапное прикосновение его губ к твоим губам, пока вы ждете зеленого сигнала светофора, а после этого «Прости, я не должен был этого делать».
Он таким образом проигрался с тобой? Поиздевался над твоими чувствами. Он наверняка догадывался о том, что ты что-то испытывала к нему. Так зачем же тогда так подло поступил?
Пока ты добираешься до своего дома, в голове происходит стихийное бедствие. Мысли буянят и не дают нормально дышать. И только когда ты забираешься в душ и включаешь прохладную воду, которая окатывает с головы до ног, тебе становится чуть легче.
После душа ты получаешь сообщение от Гарри: «Завтра в десять вечера. Клуб Лиловый Криптонит. Оденься сексуально :) ».
Ты уже набираешь ему в ответ: «»Прости, у меня дела», но потом стираешь эти слова и, не долго думая, пишешь: «Ок».
*-*-*-*-* Клуб оказался весьма элитным, даже, можно сказать, пафосным. Тебя радует то, что между милым голубым сарафаном и обтягивающим бежевым комбинезоном с изящным корсетом и бантиком внизу поясницы, ты выбрала именно комбинезон.
- О да, детка, - Стайлз появляется из ниоткуда. Он быстро обнимает тебя и чмокает в щеку. – Это то, что нужно. Выглядишь шикарно.
- Спасибо, - ты улыбаешься. Музыка играет громко, народу много, но не настолько, чтобы на танцполе было столпотворение. Гарри берет тебя за руку и тянет к столику, за которым уже сидит его новая пассия, Зейн и Луи. У тебя подкашиваются ноги при взгляде на него, но ты уверяешься себя в том, что во всем виноваты высокие каблуки. Ты незаметно оглядываешь себя. Выглядишь очень неплохо, особенно уверенности тебе добавляют распущенные, красиво уложенные волосы. Ты расправляешь плечи, улыбаешься. Зейн поднимается со своего месте и шутя целует твою ладонь.
- Мистер Малик, да вы джентельмен, - задорно говоришь ты и тихо по-русски добавляешь: - в отличие от некоторых.
Приносят выпивку и закуски. Обычно ты почти не пьешь, и хочешь идти танцевать, но Гарри задерживает тебя и просит остаться с вами. Он пододвигает к тебе махито и лукаво подмигивает.
- Расслабься.
- Я расслаблена, - заявляешь ты. – Для того, чтобы пребывать в неадеквате, мне не нужно напиваться в баранку.
- И за это я люблю тебя, крошка, - Гарри щипает тебя за плечо, чем заслуживает недовольный взгляд своей девушки и пинок под столом от тебя. Ты с намеком смотришь на него, как бы говоря: «Поберегись». Стайлз закатывает глаза и поворачивается к своей спутнице, тут же целует ее.
А ты смотришь на свой коктейль и уверенно делаешь глоток.
Спустя несколько минут приносят бутылку виски. Разливать его принимается Луи. Но он почему-то проносит бутылку мимо твоей рюмки.
- Вот это наглость, - возмущаешься ты.
- Но ведь ты не пьешь.
- Сегодня праздник, так что можно, - ты махаешь рукой и подмигиваешь Луи.
- Что за праздник? – оживляется Зейн.
- О… - ты задумываешься. Не скажешь же ты ему, что сегодня – день, когда разрушились все твои иллюзии. Вместо этого ты выдаешь: - Сегодня день работников шпротопроизводства.
- Шпротопроизводства? – удивляется Зейн. – Что это такое?
- Это так просто и не объяснить, - уклончиво говоришь ты и улыбаешься, наблюдая совершенно доверчивое выражение лица Малика. – В России это один из основных источников доходов. После нефти.
- Круто, - оценивает Зейн. – Тогда выпьем за работников шпротопроизводства.
Ты залпом выпиваешь рюмку, виски обжигает и тут же бьет в голову. Моментально становится легче. Ты смотришь в глаза Луи, затем поднимаешься и со словами:
- Ну а теперь я пошла танцевать, - идешь в центр танцпола. Танцами ты никогда не увлекалась, но двигаешься хорошо. К тому же свое дело делает алкоголь и понимание, что Луи в этот момент может на тебя смотреть.
Ты танцуешь одна, тебе хорошо, просто хорошо быть одной. На тебя с любопытством поглядывают несколько парней, но ты не обращаешь на них внимания. Движения в такт музыке, ощущение собственной сексуальности, которое подпитывается болью от разрушенных мечт. Да, тебе хорошо, тебе очень хорошо.
Ты продвигаешься к бару и просишь дать тебе воды. В тот момент, когда ты допиваешь ее, к тебе подходит Зейн.
- Это водка? – спрашивает он.
- Нет, вода, - отвечаешь ты. Начинается медленный танец. – Потанцуешь со мной?
- Не откажусь.
Ты кладешь руки на плечи Зейну, прижимаешься к нему всем телом. Все, как в тумане. То ли из-за махито и виски, то ли из-за чего-то другого. Почему алкоголь не может заглушить обиду?
На твоей шее оказывается рука Зейна. Ты поднимаешь взгляд и встречаешься с его встревоженным взглядом:
- Что случилось? Ты странная какая-то.
- Просто я выпила.
- Да не в этом дело. Ты грустная, - не отстает Зейн.
- Вовсе нет, - и как будто в подтверждение твоих слов начинает играть веселая композиция. Ты отстраняешься от Зейна и снова начинаешь танцевать одна. Из тебя льется энергия, голова идет кругом от музыки и света. Ты танцуешь и даже, кажется, что-то кричишь, присоединяясь к ликующей толпе. Вспышка света бьет в лицо, на твоей руке сжимаются чьи-то пальцы. Ты поворачиваешься и встречаешься с голубыми глазами Луи.
- Чего тебе? – весело спрашиваешь ты, чувствуя, как внутри все сжимается. Он смотрит на тебя и молчит, на его скулах ходят желваки. Ты почему-то смеешься и говоришь: - Теперь я нравлюсь тебе, да?
Ты откидываешь распущенные волосы назад и изящно изгибаешься в такт музыке.
- Мне нужно кое-что тебе сказать, - говорит Луи и ведет тебя к двери. Ты, пританцовывая, идешь следом.
Но не успевает он взяться за ручку, как вас догоняет Гарри. Он берет Луи за плечо и, покосившись на тебя, что-то тихо ему говорит. Ты не слышишь этих слов, но они таковы:
- Друг, ты… поаккуратней с ней. Она ведь НАША. Ну, ты понимаешь?
- Я ничего не собираюсь с ней делать, - заявляет Луи.
- То есть ты не везешь ее к себе?
- Нет, конечно!
- А, ну тогда хорошо, я спокоен.
И Стайлз покидает вас.
Вы выходите на улицу. И только глотнув ночного воздуха, ты понимаешь наконец, что позволила Луи вывести себя из клуба. Ты резко поворачиваешься и пытаешься прошмыгнуть обратно, но он быстро хватает тебя ха руку и никуда не пускает.
Вы оба молчите, он смотрит на тебя, ты – на серпантин под своими ногами. Ты стараешься отдаться болезненному ощущению в ступнях – каблуки дают о себе знать. Но Луи отвлекает тебя, тихо говоря:
- Ты ведь так меня и не простила.
- А должна была? – ты сжимаешь челюсти и скрещиваешь на груди руки. Луи делает шаг к тебе, ты, как ошпаренная, шагаешь назад и врезаешься спиной в железные перила. Он тянет к тебе руки, но ты вздергиваешь подбородок и собираешься сказать ему что-то дерзкое, но вместо этого чувствуешь, как по щекам начинают течь слезы. Луи смотрит на тебя ошарашено и не может ничего понять.
Ты закрываешь лицо руками, всхлипываешь и отворачиваешься к стене. Сердце колотится, как заведенное, руки дрожат, глаза колит.
- Уйди, пожалуйста. Уйди, - шепчешь ты. Ты не хочешь, чтобы он тебя видел такой. Вообще никто не должен тебя такой видеть. Ведь ты сильная. До оскоминный сильная.
- Это из-за того поцелуя? – осторожно спрашивает Томлинсон, дотрагиваясь до твоего плеча, ты дергаешь им, скидывая его руку. А потом резко поднимаешь голову и, набрав в грудь воздуха, говоришь. Выплевываешь:
- Да, Луи, да! Черт возьми, это все из-за того поцелуя! Я… я не хочу, чтобы он был правдой. Потому что ты буквально швырнул им мне в лицо, а потом сказал, что извиняешься, и не нужно было… Как думаешь, какого мне? Зачем целовать, если ничего не хочешь?! Поиграл? Доволен? Приятно осознавать, что я так легко могу повестись на твои уловки? Да вот только мне плохо. Понимаешь, Луи? Мне плохо. Мы давно дружим, и я была уверена, что значу для тебя чуть больше, чем ничего, но оказалось, что нет. И это жжет мне сердце. Я ничего не хочу от тебя, мне больше ничего не нужно. Дай мне уйти и стать для тебя «еще одной из многих», ведь именно этот ярлык ты вешаешь на всех девушек, которых тебе удается охмурить. Сто очков вперед, - со мной у тебя это вышло. Вот только больше ни на что не надейся.
Ты говоришь быстро, много запинаясь, иногда переходя на русский. Луи смотрит на тебя во все глаза и молчит.
Ты не успеваешь закончить, как вдруг оказываешься в его объятиях, вырываешься, стараешься оттолкнуть его от себя, пихаешься… но в итоге опускаешь руки и просто продолжаешь плакать, уткнувшись носом в его шею, от которой пахнет одеколоном. Тебя трясет, волосы спутались, тушь потекла. Но плевать, плевать на все.
- Зачем ты это делаешь? – навзрыд спрашиваешь ты не своим голосом.
- Тише, - шепчет Луи, поглаживая тебя по волосам. – Я последний идиот. Я сделал тебе больно?
Ты шмыгаешь носом и, как маленькая, качаешь головой.
- Я больше никогда не сделаю ничего подобного. Обещаю тебе. Прости меня.
Он касается своим лбом твоего лба и смотрит в твои мокрые от слез глаза, стирает пальцами слезы с твоих щек.
Ты испытываешь такую невыносимую слабость… Луи прижимает тебя к себе и держит так до тех пор, пока ты окончательно не успокаиваешься.
Ты уже простила его.
И пускай это нелогично. Но ведь ты – девушка. Да еще и влюбленная. Тебе можно все.
«Ты женщина, и в этом ты права»…

(via nancychipmunk)

(Остальное тут)