Я смотрел только на Беллу, её глаза закатились.

Её сердце последний раз слабо стукнуло и умолкло.

Прошло всего немного времени, столько, сколько требуется для одного стука её сердца, а мои руки уже были на её груди, делая надавливания, я считал в своей голове, пытаясь придерживаться ритма. Один. Два. Три. Четыре.

Спустя секунду, я вдул в её легкие еще один глоток воздуха. Я не мог больше видеть. Мои глаза стали влажными и все стало расплываться. Но я очень четко слышал все звуки, которые были в комнате. Слабое тук-тук её сердца под моими требовательными руками, стук моего собственного сердца и другого, чье биение было слишком быстрым, слишком легким.

Я не мог сделать её сердцебиение более равномерным.

Я направил больше воздуха Белле в рот.

— Чего ты ждешь?- Я до удушья задерживал дыхание, надавливая на ее сердце снова. Раз. Два. Три. Четыре.

— Возьми ребенка, - сказал Эдвард торопливо.

— Выкини его в окно!- Раз. Два. Три. Четыре.

— Дай её мне, - прозвучал тихий голос из дверного проема.

Эдвард и я прорычали одновременно.

— Я контролирую себя, - обещала Розали, - Дай мне ребенка, Эдвард. Я позабочусь о ней, до того, как Белла…

Я снова выдохнул в Беллу воздух, когда Эдвард отдавал ребенка. Трепещущее тук-тук-тук исчезало.

—Подвинь свои руки, Джейкоб.

Я оторвал свой взгляд от белых глаз Беллы, все еще надавливая на ее грудную клетку. В руках у Эдварда был шприц, серебряного цвета, как будто сделанный из стали.

— Что это?

Его каменные руки отбросили мои, пробираясь к её груди. Раздался тихий треск - он сломал мне мизинец, убирая мои руки. В ту же секунду он воткнул иглу прямо ей в сердце.

—Мой яд, - Сказал он, выдавливая содержимое шприца.

Я услышал шлепок, раздавшийся в её сердце, будто бы веслом по воде.

—Продолжай, - распорядился он. Его голос был ледяной. Как у мертвеца. Жестокий и легкомысленный. Как будто он был машиной.

Я игнорировал боль от заживления в моем пальце и начал заставлять её сердце биться снова. Стало сложнее делать это. Как будто её кровь замораживалась, стала более густой и медленной. Пока мои надавливания заставляли её кровь выливаться из артерий, я наблюдал за тем, что он делал.

Было похоже на то, что он целовал её, прикладывал свои губы к её горлу, к запястью, к внутренней части её руки. Но я слышал, как её кожа разрывалась, когда он прокусывал её зубами, снова и снова, внедряя свой яд в её тело везде, где мог достать.

Я видел, как он водит своим бледным языком по истекающим кровью глубоким ранам, но прежде чем это заставило меня страдать или разозлиться, я понял, что он делал. Он размывал яд по коже языком, одновременно закрывая раны, чтобы яд и кровь оставались в её теле.

Я выдохнул еще больше воздуха ей в рот, но это не принесло никаких результатов. Только её грудь безжизненно поднималась. Я продолжал делать искусственное дыхание, считая, в то время как он продолжал работать над её телом. Стараясь соединить её позвоночник.

Но ничего больше не было. Только я, только он.

Мы работали над трупом.

Стефани Майер. Рассвет. Глава 18.