Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя её в постели.
А потом однажды ночью - она уже спала - взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит.
А это значило просто, что я ее больше не люблю.
Я брился каждый вечер, чтобы не колоть Анну щетиной, целуя её в постели.
А потом однажды ночью - она уже спала - взял и не побрился. Я думал, ничего страшного, она ведь и не заметит.
А это значило просто, что я ее больше не люблю.