я просыпаюсь среди ночи оттого, что кто-то поправляет мне одеяло и неловко, но бережно, целует меня в висок. я открываю глаза уже тогда, когда за этим «кем-то», скрипя, закрывается дверь.

в детстве я думала, что это приходит зубная фея или кто-то волшебный, неземной. став чуть старше, стала заподазривать папу, в надежде, что он такой строгий и серьезный только днем. папа редко выражает свои эмоции и чувства, но я знаю – когда он режет хлеб, он думает отнюдь не о том, какими тонкими должны быть кусочки. у папы есть своя тайна, о которой мне, такой глупой и несерьезной, знать не суждено.

шли годы, а я продолжала просыпаться ночью от этих неловких поцелуев в висок. у меня появился первый парень, и я, надев розовые очки мечтаний и ставших смешными надежд, верила, что это он приходит ко мне и охраняет мои сны. но нет, это был не он.

я поняла это одной страшной ночью, когда он оставил меня, но ночные визиты кого-то невидимого все продолжались.

но однажды секрет хранителя моих снов был открыт и прост настолько, что мне было смешно – как же я раньше-то не догадалась?

случилось это промозглой осенней ночью, когда тоскливо так, что хочется выковыривать стекла из оконных рам точными ударами, а чай в кружке греет так, что становится в два раза холоднее. я лежала в своей комнате, плотно закрыв глаза и прерывисто дыша – новая степень боли для меня. и тут я услышала тихий скрип двери и чьи-то осторожные шаги. затаив дыхание, я стала ждать «стандартного» поцелуя в висок. открывать глаза было страшно.

но поцелуя не последовало. вместо этого послышались тихие всхлипывания. стены моей комнаты постепенно заполнялись ими и родным запахом, родными руками и родным биением сердца. нежность заполнила меня так, словно молоко заполняет пустой холодный стакан, я хотела обнять ее, сказать, что со мной все будет в порядке, что уже в порядке, потому что она рядом. но я боялась открыть глаза, и как говорили мудрецы: « carpe diem».

поцеловав меня в висок мокрыми от слез губами, ночной гость ушел, как-то нарочито грустно скрипнув дверью. теперь я знала – это мама. теперь я в безопасности и ничто не собьет меня с пути. она со мной, покуда бьется ее сердце. ее сердце бьется внутри меня с самого моего рождения и будет биться всем невзгодам назло.

…зачастую мы не видим тех людей, кто всегда с нами и кто любит нас сильнее, чем самих себя. точнее, мы видим, но не замечаем их заботу о нас. все, о чем было написано выше – возможно, метафоры, возможно, было с каждым, возможно, было со мной, возможно – и вовсе невозможно… но есть то, чего не отнять и не вырезать ничем – ни грубостью, ни глупостью, ни невниманием. любовь матери.