Опустошив все ящики, я поднимаюсь и обнаруживаю Гейла на кухне. Порой меня беспокоит то, как бесшумно он может двигаться. Он облокачивается на стол, кладя широко расставленные ладони на деревянную поверхность. Я ставлю коробку между нами.

— Помнишь? – спрашивает он. – Здесь ты меня поцеловала.

Значит лошадиной дозы морфия введенной ему после порки, оказалось недостаточно, чтобы стереть это из его памяти.

— Я думала, ты этого и не вспомнишь, - отвечаю я.

— Придется умереть, чтобы забыть. Хотя, может, даже тогда я буду помнить, - говорит он мне. – Может, я буду как тот парень из «Виселицы». По-прежнему ждать ответа.

Гейл, тот самый Гейл, которого я никогда не видела плачущим, стоит со слезами на глазах. Чтобы они не успели скатиться, я подаюсь вперед и прижимаюсь своими губами к его. На вкус это как жар, пепел и страдание. Необычный вкус для такого нежного поцелуя. Он первым отстраняется и одаривает меня кривой улыбкой.

—Я знал, что ты поцелуешь меня.

—Откуда?- удивляюсь я. Потому что я и сама не знала.

— Потому что мне больно, - спокойно отвечает он. - Только так я могу привлечь твое внимание, - он поднимает коробку. – Не переживай Китнисс. Это пройдет. И уходит, прежде чем я успеваю ответить.

—Suzanne Collins. Mockingjay.