Его горе приходит к нему домой

И обрушивается калеными кирпичами.

И такой разит от неё тоской,

Такой беспросветной, густой печалью,

Что сразу чувствуется плечами,

Чувствуется всей спиной,

Как ей ужасно хочется кружку чая.

Как ей смертельно не хочется быть одной.

И он свое горе усаживает за стол

Ни о чем не расспрашивая, не ругая.

И она сидит, дырявит глазами пол,

Совершенно не двигаясь и не моргая.

И он добавляет ко вкусу чая

Валерьянку и валидол.

У этого парня горе всего одно -

Но от этого горя в глазах троится

И когда она, белой сплошной стеной,

Подстреленной жалкой птицей,

К нему осмеливается объявиться,

вот такой, рассыпающейся как стекло.

Страшно даже подумать что с ним творится,

Как непочеловечески тяжело.

Нет, он совсем не из тех амеб,

Что безвольны, как марионетки,

Просто это горе самых высоких проб,

она капкан, ловушка, стальная сетка.

И когда эта маленькая людоедка

К его губам подставляет лоб,

Ему приходится кашлять

И бить себя по грудной клетке,

Чтобы ни в коем случае не зарыдать взахлеб.