— А ты любила меня? - спрашивает он.
Я опускаю глаза в пол.
- Все говорят, что да. Все говорят, именно поэтому Сноу мучил тебя. Чтобы сломать меня.
- Это не ответ, - произносит он. - Я не знаю, что мне думать, когда они показывают мне разные записи. Тогда, на первой арене, все выглядело так, будто ты хотела убить меня с помощью тех ос.
- Я пыталась убить вас всех, - говорю я. - Вы загнали меня на дерево.
- Потом идут сплошные поцелуи. Кстати, не очень искренние с твоей стороны. Тебе вообще нравилось целовать меня?
- Иногда, - признаюсь я. - Ты знаешь, что за нами сейчас наблюдают?
- Знаю. Как насчет Гейла? - продолжает он.
Во мне снова закипает ярость. Мне плевать на его выздоровление – то, что мы обсуждаем, не касается людей за стеклом.
- Он тоже неплохо целуется, - выплевываю я в ответ.
- И нас обоих это устраивало? Ну, что ты целуешься с другим? - спрашивает он.
- Нет. Вас это не устраивало. Но я не собиралась спрашивать у вас разрешения, - огрызаюсь я.
Пит снова смеется, равнодушно, пренебрежительно.
- Ты та еще штучка!
Хеймитч не возражает, когда я выхожу из палаты. Несусь по коридору. Мимо улья жилых отсеков. Забиваюсь в теплую норку за прачечной. Мне требуется много времени, чтобы докопаться до причины моего расстройства и негодования. И это слишком унизительно, чтобы признавать. Все эти месяцы Пит считал, что я изумительная, а я принимала все это, как что-то само собой разумеющееся. Но теперь это далеко позади. Наконец, он видит меня такой, какая я есть.
Жестокая. Недоверчивая. Расчетливая. Смертельно опасная.
И я ненавижу его за это.