Два горьких светила - её глаза - всегда мне казались святым огнём. И кем бы я ни был, но я любим, всегда меня ждёт её ветхий дом. Я чёрств, эксцентричен, порядком зол, и люди лишь пешки в моей игре. Но, знаете, как-то я к ней пришёл, и мне показалось, я постарел… Она была грустной, но никогда не видел я столько огня внутри. И ей против воли дарил его я и лишь я один придавал ей сил. Она была мудрой. Видавшей жизнь. И тёплой, покорной в моих руках. Я знал, что уйду. И она дрожит. Тускнеет её беспокойный взгляд. И я уходил, уходил всегда, ведь я хладнокровен и мрачно-твёрд. Я знал, она плакала. Я всё знал. Но я никогда не любил её. Две линии тонких - худых руки - так слабо пытались меня держать. Я был её болью, сжимал в тиски, но был ещё тем, кого стоит ждать.
И я не боюсь ни ветров, ни зим, ни боли - когда-нибудь всё пройдёт. Ведь где бы я ни был, но я любим.
Не верю я в Бога.
Но часто молюсь за неё.