Большой путь только начинается.
Грязный плацкартный вагон был наполнен разнообразными людьми. На 2 купе вперед что-то нечленораздельно читали вслух цыгане. Я могла бы подумать, что это молитва, но ведь у цыган нет религии…
Попросту сказать, это было первое путешествие самой с собой. Я испытывала некую тревожность, которая одновременно перемежовывалась с ожиданием чего-то очень хорошего.
День Рождения прошел успешно. Чувствовала я себя хоть и не на 19, но на ощущение абсолютного счастья – вполне.
После того, как я вытерла влажной салфеткой стол и поставила на него минералку, мне стало легче.
Я испытываю эдакий кайф полной отстарненности от всего, что меня связывало. Будто окунулась в бездну полного безвременья и одиночества. Я не говорю, что гонюсь за одиночеством, нет. Наоборот – я жду чувства личностной свободы, когда не нужно ни на кого смотреть и не коим образом не исправлять свое поведение.
А с присутствием нерусской речи, и вовсе, ощущаешь себя в звене «пассажирского интернационала». Не знаю, как долго будут болтать эти цыгане, но я за ними наблюдаю во все глаза.
Пышная женщина с желтой повязкой на голове что-то объясняет своему сыну. Он сосредоточенно слушает. По всей видимости, разговор серьезный.
На боковушку справа накинута простыня. Она полностью скрывает от посторонних глаз пространство в пару сантиметров. Получается эдакий «кокон», в который можно забраться и подремать.
Двое моих соседей напротив пытаются уснуть. Но куда там, при речи то ли киргизов, то ли цыган. Кстати, я до конца так и не смогла уяснить, но от первого стало спокойнее, безусловно.
На купе сзади девочка разговаривает голосом ребенка из рекламы. Я умиляюсь и пытаюсь её высмотреть, вытягивая шею.
Я плохо сплю в поездах. Хорошо бы сейчас нырнуть в ресторан, наглотаться табачного дыма, пропустить рюмочку-другую под Биллиз Бэнд. Но… это совсем не то, чего хочет душа…Потому что душе сейчас хорошо и комфортно. Моя душа в отпуске.
– Сколько много вопросов! Потом! Проехали! (с) ребенок из соседнего купе. Лет 5.