Я встаю. Очень трудно и не хочется. Надоедливое солнце врезается в глаза, заставляя еще больше морщиться. Я не доволен, я всегда недоволен по понедельникам. Хотя, если быть честным, не помню, когда в последний раз после ухода Дженнифер я был доволен.
Итак, понедельник. Послевыходной день, ударяющий нас по темечку, заставляющий снова преображаться в скучных и серьёзных, в серых и тусклых. Я вообще не люблю понедельники. Дженн всегда в них менялась. Ну вот как будто вместо неё ко мне подставили другого человека. Мне всегда было неловко смотреть ей, такой понедельничной, будничной, в глаза. С началом недели мне почему-то сразу становилось тяжело её понимать, и проходило это только к четвергу, я не помню уже точно, когда проходило, но потом опять начиналось. Это как круговорот воды в природе или сердечный цикл - замкнутое пространство, за грани которого никто никогда не выйдет. Но ей было со мной тяжелее, ну а как иначе? Я уже даже перестал злиться, что она ушла. Думаю, если бы я хоть морально поддерживал Дженн, она бы справилась, столько уж силы в ней было, но, как известно, эта величина исчерпаема, моей любимой нужна была подзарядка, а я… что я? Я поздно осознал это. Сейчас я совсем ослабел, у меня даже нет сил жалеть о её уходе - настолько я стал слабым. Никогда уже не выберусь, никогда…
Я всё-таки начинал с того, что сегодня понедельник. Какое-то января. По чём мне знать какое? Трудно вставать. Никто не будит ласковыми фразами и прысканьем воды, никто даже не орет в бешенстве и даже не бормочет сонным голосом на ухо о наступившем дне. Самому не хочется подниматься. Я думаю, вам всем не хочется подыматься. Ну правда! Это же по-не-дель-ник! Все нервные, взволнованные, неуверенные. Каждый пытается влиться в свои будни, проматывая при этом плёнку в голове: всё ли говово, всё ли на месте, я ли на месте. Все метушаться в первый день, как будто конец света нахлынул. Я серьёзно. Раньше не замечал этого, а сейчас гляжу в окно и всё вижу, словно мысли читаю, где каждый встречный проклинает понедельники, а особенно их начало, это смутное, туманное понедельничное утро. В моём рассказе столько этого слова - "понедельник". Вы, пожалуйста, не сердитесь, ведь не так уж и много к нему синонимов, и рассказ мой именно о нём, поэтому прошу прощение, если вам вдруг подвернётся очередная тафтология, уверяю вас: она не специально. И вот, я наблюдаю. Прислушиваюсь, как метаются соседи из комнаты в комнату, а их маленькая дочь стоит, протирая глазки в узком коридоре. Днём за ней смотрит бабушка, ей ненужно пока что никуда ходить, девочка не осознала ещё разрушительной силы этого тяжелого дня. Мы с ней похожи, между прочим. Ни ей, ни мне не предстоит вскакивать с утра и куда-то идти… а мне вообще не предстоит идти, никогда.
Мне нравится, когда она подходит ко мне, если я встречаю её на улице, и распрашивает о моих делах. В её глазах столько искренности, но всё же не люблю эти разговоры тем, что больно она напоминает мне Дженнифер. Та тоже сияла искренностью и каким-то детством в придачу, но тем неменее даже моя любимая Дженн была окутана понедельниками. От них высвобождаются только такие, как я.
Вы просыпаетесь с такой трудностью, будто всё воскресенье разгружали вагоны, чётко осознавая сегодняшний день, срываетесь с постели, в суматохе вбегаете раньше домочадцев в ванную, забыв полотенце. Далее пихаетесь бутербродами, пытаясь залить всю эту горсть свежеиспеченного цехового хлеба и дешевой колбасы кофе. Обпаливаете утюгом новую дорогущую блузку\рубашку или что вы там носите? Кричите, ругаетесь, я уверен, выражаетесь вы нецензурно, даже если рядом стоят дети. Вы считаете - можно. Это понедельник. Тоже будете разрешать делать им это в сей дурацкий день. Тут случайно отрывается пуговица, и, кажется, что черти берут вас в плен - настолько вы звереете. Я уже не злюсь на первый день недели, а жалею. Как все отзываются о нём, винят во всех проблемах, обсуждают с друзьями и родителями, говоря за спиной самые несусветные гадости. Всё-таки, он не виноват, что какой-то умник решил поставить его на первое место и заставить всех именно в этот день продолжать свои докучливые дела. Наверное, это самый грустный день. Я его понимаю, хоть и никогда не был на его месте. В последние два года до меня уж точно никому нет дела, никто не шуршит за моей спиной языками, не плетет из красивых фраз весёлые сплетни о моей жизни, вся эта дребень кончилась лет пять-шесть назад. Всё это грустно, но иногда я рад, что никто из этих жалких существ не окружает меня и не заводит про меня разговоры. Моих сил того и хватает, что на радости, о которых я позабыл, как ни странно, в то же время, в которое человечество решило, что я теперь не один из них, что мне уже не принадлежат те ж пондельники, что и вам. Будем честны, меня тогда это не задело, а сейчас…. я уже говорил, что слишком слаб, и мысли жалости или горечи по прошлому просто не посещают меня, видимо перестал быть достойным даже такого.
А вы всё мечетесь, одевая пальто, вспоминаете, что где-то там, на дне какой-нибудь сумки лежат ваши ключи с брелком привезенным из самой Франции вашим старым успешным другом. Расшвириваете в сторону обувь, кидаетесь к шкафу… Всем знакома эта понедельничная история. Я прав? Я что-то слишком часто оказываюсь прав, но удивляться нечему. Такие, как я, от немощи и одиночества начинают копаться в голове, преображать, трансформировать свои мысли лишь в умные, правильные, неоспоримые и чёткие слова.
Дальше вы бежите к двери, сбивая по пути любимую тещу, жену с детьми на руках, кувыркаетесь через кота или собаку (с вашими вкусами я незнаком; вдруг вы вообще женщина, а не мужчина, тогда всё перемениться на тестя и мужа в поштаниках), отчаянно прыгаете в обувь и устремляетесь воинственной походкой к двери, порою забывая чмокнуть близких (сиё очень важно для них, как я понял за жизнь), выбегаете… Машина, трамвай, метро, троллейбусы - кому какое дело на чём вы доберётесь? Главное, чтобы правильный специалист заглядывал в рот начальнику и не проявлял слишком много инициативы, как тот в свою очередь сделал в каком-нибудь 90-ом году (история весьма занимательна с его точки зрения).
Я вот всё хочу вспомнить последнее своё такое понедельничное утро. Я всегда относился к ним хорошо. Моя мама научила меня этому. Единственный человек, делающий понедельник прекрасным днём, из тех, что я знаю. Я благодарен маме, что иог видеть все дни светлыми, не смотря на то, какую работу и дела мне придется в них выполнять. И, кажется, единственный понедельник на который я злился, был в одиннадцатом классе. Тогда у меня был экзамен, возможно, какой-то важный и необходимый для счастья в жизни, как я тогда думал. Моя слабость не даёт вспомнить весь день, только всплывает то, что я тогда сильно обидел маму своим отошением к происходящему. Она-то жила и верила, что воспитала понимающего сына, а он… Стал, как и все. Его испортили. Может, именно в тот понедельник я сделал какую-то ошибку, что повлекла меня в сию рутину, в которой смею сейчас находиться. Благо мамы нет, уж лучше смерть её будет спровоцирована болезнью, чем безтолковым сыном - успокаивал я себя, когда остро чувтсвовал её отсутствие. Вряд ли бы она стерпела то, что произошло.
И вы не подумайте, я не виню в произошедшем тот светлый день (всё ещё помню мамины науки) - виню себя. Но это уже сейчас, а тогда я превратился в вас, бегал, метушился, нервничал, кричал, бесился, я не мог остановиться - другая, отличная от моей прежней, жизнь заглотнула меня и даже не поперхнулась. А я не почувствовал. Теперь-то я осознал, когда они (ну само собой разуемеется, понедельники) перестали меня трогать, а вернее когда меня их лишили. Я безпонедельный человек, а, точнее, теперь в моей жизни вообще нет места дням. Только время ещё осталось, чтобы знать, когда придёт моя милая тётушка, даря свою бескорытсную помощь.
Вот без понедельника я, без единого дня. Мне не нужно скупаться в супермаркетах для семьи, выстаивать очереди, просыпаться ночью, чтобы кормить и успокаивать детей, смотреть за беременной женой, угождать боссу, стирать, готовить, выводить тарканов, писать отчёты. Я просыпаюсь и могу часами смотреть в потолок, могу делать всё, что мне дозволено, могу лениться, ничего не делать. Могу забивать на время, дни, месяцы, годы, праздники…
Читая это, ваши подбородки сами быстро потянуться вниз, их поиск займёт немало времени. Вас удивит моя свобода, "неравномерный график". Начнёте разрабатывать гипотезу по поводу моей профессии, личной жизни и прочее. Я начну удивлять вас: как так есть такой человек, у которого ни забот, ни хлопот, ни нервов - ничего, равзе что человек любимый ушёл - не он первый, не он последний, что уж там. И как так повезло с выбором-то в жизни? Я больше, чем уверен, что вы истекаете слюной, удивляетесь, что я мог такого сделать, чтобы жить столь спокойно и беззаботно? Ничего делать мне не стоило.
Катастрофа сыграла своё.