Называли старым хреном
И смотрели косо вслед,
И, казалось, в мире бренном
Задержался очень дед.

Худощавый, низкорослый,
К людям зла он не питал,
Весь нескладный, как подросток,
Он таскал домой металл.

Раз в неделю на тележке
Чуть заря в приемку вёз,
Там, где Славка и Олежка,
Как всегда, наморщат нос.

За прокат тележки снимут,
Отбракуют кой-чего…
Им плевать, что в эту зиму
Год, как траур у него.

Не берут его в палатку
Всяким-разным торговать,
А ему жене оградку
Очень надобно сковать.

Вот и прёт опять железку,
Под глазами меркнет свет…
Открывая пиво с треском,
Кто-то буркнул: "Крякнешь, дед! "

Он к весне скопил порядком
И уже мечтал во сне,
Как чугунную оградку
Ставит справную жене.

Видно, стал он Богу нужен:
Высшей волею небес
По февральской зимней стуже
Дед ушел в последний рейс…

Но из рейса не вернулся,
И покинул этот свет…
Кто-то мимо шел, споткнулся,
Прошипел: "Разлегся, дед!"