Этот август! А ты – августейшая –
сумасбродка – иным не чета.
– Королева, – твердишь, – а не гейша я!
Нищета! – говоришь. – Нищета!

Тише, братья… Сограждане, тише.
Нам
не понять. Поглядите на них –
с горя кормит голодная женщина
сытых ангелов кущ городских.

И гляжу я, мятежный от голода, –
в крылья кутаясь, в зябкую рвань, –
как слетаются пенные голуби
на ее августейшую длань…

– Королева, – скажу ей, – измаялся.
Как служить тебе, дух мой и плоть?
Скажет: –… шлюха я. Что ты уставился?
Поцелуй мою руку, Господь!