Я сорвал цветок, чтобы хоть на мгновенье тебя ощутить в своей руке.
Выпил бутылочку "Божоле", чтобы заглянуть в колодец, где неуклюже пляшет медведица-луна, и вот – вернулся домой.
И в золотистом полумраке снимаю с себя, словно пиджак, кожу.
И слишком хорошо знаю, как одинок буду посреди этого – самого многолюдного в мире – города.
Ты простишь меня за эти хныканья, когда узнаешь: здесь холодно, капли дождя падают в чашку с кофе, и сырость на заплесневелых лапках расползается повсюду.
Простишь меня, тем более что знаешь: я думаю о тебе – постоянно, я – словно заведенная игрушка, словно озноб лихорадка или юродивый, что гладит пойманную голубку и ощущает, как нежно сплетаются вместе пальцы и перья.
Я верю: ты ощущаешь, что я ощущаю твое присутствие.
Ты сорвала, наверное, тот же самый цветок, что и я, и сейчас ты вернулась домой.
Да, это так, и мы уже не одиноки, мы уже - единая пушинка, единый лепесток.

Хулио Кортасар.