Пора, наверное, вернуться и к сюжету.
Саша шел по полю, в сторону запада, как ему казалось (Саша вообще любил все западное). Он шел и думал о том, о чем же ему следует подумать. Саше было как-то не до того, как он оказался там, где он сейчас; Слишком много всего перечеркнулось в его недожизни. Саша не помнил ничего, или, быть может, не хотел ничего помнить, и абсолютно ничего не понимал, хоть и был спокоен и даже адекватен, хотя он мог себе это позволить, ведь он же в поле, никто бы ему ничего не сказал. Движение его было монотонным и даже немного нудным, пока вдруг не начало плавно, но с большим антиускорением замедляться. Причиной этого было медленное, но глобальное озарение. Саша вдруг понял что, что он свободен. Свободен, как никто, как ни один человек мира. Свободен от всех стереотипов, подстраиваний, желаний близких и родителей, образования, от этой привычной системы, от звания правильно развитого и циркулирующего звена его общества. И эта мысль зажгла его сердце.
Он ускорил движение в сторону (как ему казалось) запада, своего любимого запада, на столько, на сколько это было возможно. Чтобы поскорее ворваться, дико и неожиданно ворваться в новое для него общество.