— Пытаюсь понять, что с тобой делать. Как мы тебя подадим. Очаровательной ? Чопорной и холодной? Яростной ? До сих пор ты была звездой: ради сестры добровольно пошла на Игры, потом твой дебют- незабываемый, благодаря Цинне, - самый высокий балл на тренировках. Публика заинтригована, но никто не знает, какая ты есть на самом деле. И от впечатления, которое ты произведешь завтра, напрямую зависит, сколько спонсоров я смогу для тебя заполучить.

Я с детства смотрела интервью с трибутами и понимаю, что Хеймитч прав. Если ты понравился публике - юмором ли, грубой силой или эксцентричностью, - это большой плюс.

— Как будет вести себя Пит ? Или это секрет?

— Как приятный, обходительный молодой человек. Он очень мило и естественно умеет посмеяться над самим собой, - говорит Хеймитч. - А ты такая мрачная и озлобленная, что только заговоришь, будто холодом веет.

— Неправда ! - возражаю я.

— Да перестань. Не знаю, откуда взялась та жизнерадостная, приветливо машущая ручкой девушка с колесницы, только ни прежде, ни потом я ее не видел.

— А вы мне много дали поводов для радости? - возмущаюсь я.

— Тебе не надо нравиться мне, я не спонсор. Итак, представь, что я публика. Восхити меня.

— Хорошо ! - рычу я.

Хеймитч выполняет роль ведущего, а я пытаюсь отвечать ему со всей любезностью, на какую способна. Точнее, не способна. Я слишком злюсь на Хеймитча - тоже мне, холодом веет - и вообще из-за этого дурацкого интервью и проклятых Игр. Как это все несправедливо ! Почему я должна выплясывать как дрессированная собачонка на потеху тем, кого ненавижу? С каждой минутой моя злость все сильнее прорывается наружу, и под конец я уже не говорю, а рявкаю.

Сьюзен Коллинз - "Голодные игры"