Никакого румянца на щеках. Пара снежинок уже успели оставить одинокие бороздки на них. Фарфоровая бледность все так же ровно мерцает на лунном свете. Ни единого намека на то, что Ей даже немного холодно. Пустые глаза смотрят равнодушно и надменно. Они смотрят вскольз, сквозь людей. Руки были мертвенно-ледяными; до них было больно смотреть и дотрагиваться - настолько обжигающими они были в своем холоде. Губы искусаны до крови. Они обветрилились и уже успели посинеть.

Холод не снаружи, нет. Он внутри. Он течет по венам и разливает стужу по всему телу. Он никогда не позволит Ей измениться.