Уистен Оден "Похоронный блюз"

Stop all the clocks, cut off the telephone,
Prevent the dog from barking with a juicy bone,
Silence the pianos and with muffled drum
Bring out the coffin, let the mourners come.

Let aeroplanes circle moaning overhead
Scribbling on the sky the message He is Dead
Put crepe bows round the white necks of the public doves,
Let the traffic policeman wear black cotton gloves.

He was me North, my South, my East and West,
My working week and my Sunday rest,
My noon, my midnight, my talk, my song
I thought that love would last for ever, I was wrong.

The stars are not wanted now: put out every one;
Pack up the moon and dismantle the sun;
Pour away the ocean and sweep up the wood,
For nothing now can ever come to any good.

переводы -

1. Игоря Калмаков, звучал в фильме "Четыре свадьбы и одни похороны":

Заткните телефон, долой часы,
пускай за кости не грызутся псы,
рояли - тише; барабаны, об
умершем плачьте; и внесите гроб.

Пусть самолет, кружа и голося,
" ОН УМЕР" впишет прямо в небеса.
Пусть креп покроет шеи голубей над головой,
и черные перчатки оденет постовой.

Он был мне - Север, Юг; Восток и Запад - он,
шесть дней творенья и субботний сон,
закат и полдень, полночь и рассвет…
Любовь, я думал, будет вечной. Экий бред.

Не надо звёзд. Не нужно ни черта:
луну - в чехол, и солнце - на чердак.
Допейте океан, сметите лес.
Всё потеряло всякий интерес.

2. Лариса Шушунова:

Часы останови, шнур вырви телефонный,
Рояль угомони, уйми урчанье псов
Над костью мозговой и шелест заоконный:
Ни Солнца твоего не нужно, ни лесов.

Пускай выносят гроб под барабанный рокот,
Пусть траурный мундир наденет постовой,
А голубь - чёрный бант на шею… Будь он проклят,
Мой сон кошмарный - Твой порядок мировой!

Он был мне всем, он был мне Севером и Югом,
Беседой деловой, застольной болтовнёй,
Рабочим трудным днём и выходным досугом…
Я думал – навсегда. Ты пошутил со мной.

Довольно этих игр: чудовищен Твой юмор,
И в звёздной мишуре уж надобности нет.
Пускай аэроплан напишет слово «Умер»
На небе… Забери обратно свой билет.

3. Adela Vasiloi:

Долой часы, и к чёрту телефон,
Псу бросьте кость, пускай не брешет он!
Уймись, рояль - ночных тревог там-там
Скорбящим возвестит, что он уж там…

Пусть самолёты в небе чертят след,
В котором: «Умер друг!» и "Это бред! "
Пусть траур голубей печалит нас,
Перчаткам копов сменят пусть окрас!

Он был мне Юг и Север, благовест,
Восток и Запад, и судьба, и крест,
Он был мне песней, отдыхом, трудом…
Я думал, чувствам вечность нипочём.

Зачем на небе звёзды – всё обман!
Леса - в расход, пусть сгинет океан,
Луну и Солнце – с корнем раздерут,
И не к добру слоняться даром тут..

4. М. Абрамов

Остановите время, порвите с миром связь
И псине, чтоб не гавкал, подбросьте кости в таз,
И позовите теток, пусть воют у крыльца.
Глушите барабаны, выносим мертвеца.

И пусть аэропланы со стоном чертят на
Угрюмом сером небе «Он умер. Плачь страна».
Публичная голубка пусть в трауре гулит,
Пусть мусор в черных крагах движение рулит.

Он был мой Юг, мой Север, мой Запад, мой Восток,
Труды и дни, а в праздник - пивка в ларьке глоток,
Он был луна и полночь, мы пели втихаря.
Любовь, я думал, вечна. Как оказалось - зря.

Зачем мне эти звезды, дурацкий хоровод.
Забейте солнце, месяц и весь небесный свод.
Сливайте сине море, сметайте зелен лес.
Осточертело все здесь, утерян интерес.

5. Незубков:

Обрезать телефон; разбить часы;
Швырнуть костей, чтоб не брехали псы;
Заткнуть рояль: под дробный барабан
Пустить за гробом скорбный караван;

В пике пусть лайнер, издавая стон
Прочертит в небе весть, что «Умер он»;
Голубкам шеи крепом обвязать;
Патрульных к черным крагам обязать;

Он был Восток мой, Запад, Север, Юг;
Мой тяжкий труд, Воскресный мой досуг;
Мой день, и полночь, стих и речь моя…
Обманут я, любовь бессмертной мня.

Не надо звезд: стряхнуть – все до одной,
И Солнце, к дьяволу, сорвать с Луной;
Слить океаны все, леса смести,
Коль крах всего я обречен снести.

6. И наконец - Иосифа Бродского, который считал Одена величайшим поэтом:

Часы останови, забудь про телефон
И бобику дай кость, чтобы не тявкал он.
Накрой чехлом рояль; под барабана дробь
И всхлипыванья пусть теперь выносят гроб.

Пускай аэроплан, свой объясняя вой,
Начертит в небесах “Он мертв” над головой,
И лебедь в бабочку из крепа спрячет грусть,
Регулировщики – в перчатках черных пусть.

Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,
Мой шестидневный труд, мой выходной восторг,
Слова и их мотив, местоимений сплав.
Любви, считал я, нет конца. Я был не прав.

Созвездья погаси и больше не смотри
Вверх. Упакуй луну и солнце разбери,
Слей в чашку океан, лес чисто подмети.
Отныне ничего в них больше не найти.