…у Гумберта Гумберта ночь и сон
сжирает его глаза.
и хочется думать: не он!.. не он
сто жизней тому назад
за право любить согрешил, упал
и предал…

он помнит как
жара до утра не давала спать…
впивался в бока гамак…
как с неба стекала его мечта
хрустальным дождём на грудь…
как змейкой прохладной скользнула та,
в которой земная суть…
как бредили пальцы бедой любви,
наивно лаская воск
девичьей груди…
как сигналом «SOS»
встревоженный мозг кровил…

но небо кренилось…
светилась ночь
неоном рекламных лун…
и некому было ему помочь…
казалось – он снова юн…
и плещется море у самых ног…
ласкает теплом вода…
и что бы с собой он поделать смог,
пусть даже хотел, когда
восторг прорывается изнутри,
а тело тоской болит?..
когда на иссохших губах горит
запретная страсть Лилит?..

рассказывай правду, скрипач, играй!
смотри, как творит Дали
свой рай, где расплавив планеты край,
горит горизонт вдали…
и тянутся тени длинней…
длинней…
и сумрак глотает мир…

а жизнь, она строже и сволочней,
когда прожита людьми.

… у Гумберта Гумберта ночь без сна.
в палате, таких как он –
двенадцать.
и гулкая тишина
пугает желанный сон.
и в память втекает тягучий бред,
хоть черепом сдавлен мозг…
в нём девочка…
тело – прозрачный воск…
ей вечно двенадцать лет…
а сколько ему?..
девяносто три…
поменьше дают на вид…
но тот, что живёт у него внутри,
не знает уже любви.
Лилит отболела в его груди
и стала ему чужой…

а с запада в город пришли дожди…
и утро взошло свежо…