Сны на набережной.
3:25.
“Посвящается девушке с холодных берегов Сены, навсегда оставшейся в моих южных снах. Ты знаешь, что есть нечто, что всегда со мной.”
Я выскочил из офиса, и понял что дело уже к трем после полуночи. Поднял ворот пальто так, что резкий порыв ветра со снегом не успел замести мою шею. Он только медленно оседал каплями на коричневые кожаные перчатки и белоснежные манжеты, быстро впитывающие влагу в себя. Очередной порыв ветра, и я ощутил как по коротким волосам капли талого снега падали на мое лицо и экран телефона, на котором я, не переставая, набирал номер Андрея, водителя, обычно забиравшего меня в трезвые ночи с работы. Андрей, по стечению обстоятельств, умудрился найти “пробку в три часа ночи на повороте с Садового”. Ведь у него это всегда так круто получалось. Особенно это проглядывалось на следующий день в его похмельных глазах и бутылке “Нарзана” на переднем сиденье. Поняв, что капитан моего ночного экспресса сегодня в далеком алкогольном плаванье, я побрел по Нижней Масловке в сторону Сущевского Вала.
Город красиво расплывался в пустоте ночного снегопада. Суетливая площадь Савеловского вокзала утихла, и лишь время от времени бачи таскали на телегах сумки пассажиров ночных экспрессов. Шаблонный и монотонный голос женщины в динамиках у вокзала оповещал о прибытии или отправлении очередного поезда. Свист локомотива, стук колес состава. Те звуки, которые днем было не расслышать, ночью перенимали первенство главенства. Снег падал медленно. Белый, чистый снег.
У обочины остановилась старый Opel:
- Куда едем, родимый?
- В Измайлово, но поехали по третьему и через Киевскую.
- Кто платит того и музыка, залезай, - улыбчиво и немного не поняв моего выбора отрезал мужчина за рулем.
Я упал на заднее сиденье, захлопнув дверь и приоткрыв окно, вытягивая сигарету из пачки. Колеса пробуксовали в сугробе грязи и снега у обочины и мы поехали.
- Ты чего так поздно? С концерта, какого? - а то смотри коренастый, а ночами все равно бродить опасно-то.
- Нет, командир, с работы я.
- Молодой, а работает без сна уже, вот те на - улыбчиво сказал мужчина.
Я наигранно улыбнулся и отвернулся к окну. Волна жуткой апатии, беспричинно и очень сильно накрывала меня в этот момент. Она не отступала ни на метр. Слова таксиста раздражали. Желание сна и теплой постели нарастало с каждым километром. Хотелось уюта и домашней заботы, но я знал, что дома меня ждет лишь холодная, хоть и большая кровать.
Дворники, работая синхронно и в такт, убаюкивали. В салоне пахло табаком. Я закурил и откинулся на сиденье. Автомобиль мерно качало из стороны в сторону. Огни фонарей скользили по старым кожаным сиденьям, как и дворники, раз за разом, проходя по одному и тому же маршруту. Время не имело значения. Совершенно не имело…
Свернув на Бережковкой набережной, машину слегка занесло, я выкинул сигарету в окно, и стал смотреть на реку. На набережной было пусто и безлюдно. Изредка проезжали мимо снегоуборочные служебные машины. На часах было 3:25. Таксист с кем-то басил по телефону, о завтрашней встрече каких-то французов в аэропорту. Мост Тараса Шевченко красиво и четко отражался в гладкой и спокойной реке. Вообще мой любимый мост, или определенно им был, до того как городская управа разрешила устроить в нем некое подобие магазина с бутиками, парой кондитерских лавок и магазинами “У нас все по сто”.
Я рассматривал остекленный вход на мост, его величественную и прекрасную арочную конструкцию. С ним связано много событий моей жизни. Но в мгновение мой взгляд замер. Сторонние мысли рассеялись вместе с сигаретным дымом. Сердце начало биться быстрее, в висках начало стучать. Даже в минусовой холод, я почувствовал жар.
- Стой, останови машину! - ударив по плечу, я выкрикнул водителю.
Визг тормозов противно раздался в моих ушах. Тело отнесло вперед, и лицом я неприятно ударился о кожаное полотно переднего сиденья. Таксист, очевидно, не ожидал таких резких действий со стороны сонного пассажира, и поэтому вслед за визгом последовала серия благого мата. Она даже не обернулась, но заметно замедлила шаг.
- Ты что, парень? До приступа меня довести хочешь? - в недоумении сказал он.
- Спокойно. Жди.
Я дернул дверную ручку, вышел из машины, не закрыв дверь, и побежал в сторону моста. Ветер развевал пальто и пиджак под ним, туфли отсчитывали метры до Неё. Тонкие и худые ноги, светло-русые волосы, это не могла быть не Она. Изящное кремовое пальто скрывало, легкое черное коктейльное платье. Платье скрывало тонкое и хрупкое идеальное тело.
- Остановись, С… -пытался выговорить я.
- Сережа? - приятным, грассирующим голосом сказала Она. - У тебя кровь из носа!
И правда, видимо после удара о сиденье я повредил нос. Достав платок, она осторожно вытерла капли крови. Я почувствовал запах духов. Chloé. Это была Она.
- Последствия экстренных остановок. Но ты… как ты оказалась здесь?
Ответа не было, я почувствовал лишь ее холодные, но страстные губы. Рука в белой шелковой перчатке нежно провела по моей щеке, а затем шее, на этот раз губы были теплее. Ее голубые глаза все также были цвета лазурного океана. В них было сияние, сияние чистой и идеальной души. Я смотрел в них, а они просили “Иди к нам, ближе, будь с нами, целым”. Время не имело значения. Совершенно не имело…
- Пассажир родимый, приехали! - Измайловская, - теребя меня за плечо, сказал водитель.
Недоумение. Смятение.
Заплатив таксисту, я открыл дверь, посмотрел на часы, было 3:25. Взгляд упал на каплю крови на еще влажном манжете рубашки. Белая шелковая перчатка на заднем сиденье.
Ellé.