Тедди Макардль много напоминает мне фоеровского Оскара Шелла. Такой же смышленный юный исследователь с нестандартным взглядом на мир. Не с детским - со своим собственным. Сэлинджер описывает Тедди как мальчонку, одетого в немыслимо грязные белые полукеды на босу ногу, полосатые, слишком длинные шорты, которые к тому же отвисали сзади, в застиранную тенниску с дыркой, размером в десятицентовую монетку на правом плече и неожиданно элегантный ремень из черной крокодиловой кожи. Мальчонку, обросшего так, как может обрасти только мальчишка, у которого не по возрасту большая голова держится на тоненькой шее. У Тедди светло-карие, удивительно чистые глаза.
И вот еще одно, пожалуй, главное их сходство: их написали великие люди и оба мальчика - просто чудо.
— Вы поэт?- спросил Тедди.
— Поэт?- переспросил Никольсон.- Да нет. Увы, нет. Почему вы так решили?
— Не знаю. Поэты всегда принимают погоду слишком близко к сердцу. Они любят навязывать эмоции тому, что лишено всякой эмоциональности.
~~~
— Родителей своих вы любите?
— Да, конечно. Очень, - ответил Тедди.- Но я чувствую, вы хотите, чтобы для меня это слово значило то же, что оно значит для вас.
— Допустим. Тогда скажите, что вы понимаете под этим словом?
Тедди задумался.
— Вы знаете, что такое привязанность?- обратился он к Никольсону.
— Имею некое представление, - сухо сказал тот.
— Я испытываю к ним сильную привязанность. Я хочу сказать, они ведь мои родители, значит, нас что-то объединяет, - говорил Тедди.- Мне бы хотелось, чтобы они весело прожили эту свою жизнь, потому что, я знаю, им самим этого хочется… А вот они любят меня и Пуппи, мою сестренку, совсем иначе. Я хочу сказать, они, мне кажется, как-то не могут любить нас такими, какие мы есть. Они не могут любить нас без того, чтобы хоть чуточку нас не переделывать. Они любят не нас самих, а те представления, которые лежат в основе любви к детям, и чем дальше, тем больше. А это все-таки не та любовь.
~~~
— Мне было шесть лет, когда я вдруг понял, что все вокруг - это Бог, и тут у меня волосы стали дыбом и все такое, - сказал Тедди.- Помню, это было воскресенье. Моя сестранка, тогда еще совсем маленькая, пила молоко, и вдруг я поняла, что она - Бог, и молоко - Бог, и все, что она делала, это переливала одного Бога в другого, вы меня понимаете?