Если бы меня спросили про дыхание, я бы промолчала
и нарисовала пунктир. Слышно песни, от которых тошнит,
слышно людей, которые слушают песни, а потом их тошнит.
Друг от друга. Сны застревают в дёснах, а потом всё равно
просыпаешься. Минус одиннадцать - и ветер пьет смс-ки из пальцев.
Минус одиннадцать - и ты можешь видеть поцелуи на запрокинутом лице города.
А может, не можешь. А может, и не поцелуи. своими красивыми нудными
словами не смогла сказать главное - эту боль не слышно.
Беззвучные внутренности.
Дождь шил косыми стежками пеленки новорожденным окнам.
Полциферблата до тебя я хотела домой, засыпала с сырыми волосами,
чтобы отвлечь внимание и незаметно спрятать сырые глаза в подушку.
Приехала в твой город, чтобы перестать улыбаться избито, стереть
эти сильные пятна от кофе. Одна девочка пыталась изменить жизнь.
Один мальчик не пытался и изменял ей.
Люди расстаются, а потом ждут, кто закричит первый.
Дождь разбил себе голову о щеки машин, так нелепо. Такое не-лето.
Бесконечные шарфы, конченные чувства,
Короткие лав стори, возьми линейку.
Минус одиннадцать - и хочется опрокинуть за окно все эти улыбки.
Но по-прежнему просто надавливаешь на сердце, ну заткнись же.
А ты только попробуй эти веселые глаза …
Они обязательно окажутся горькими. И какого черта,
они же минуту назад смели смеяться?! Телефон расплакался звонком.
Ребенок на новый год надел кислородную маску и расплакался. Это тоже полифония.
Если бы меня спросили про дыхание, я бы поставила прочерк.
А все бы думали, что это пунктир.