Я прижимаю руку к груди - туда, где бьется сердце. Сейчас оно мое.
Пребывание в сосуде похоже на заточение. Теснота и скованность. Но это, безусловно, необычный опыт. Джимми подсказывает, чтобы я не забывал дышать и есть, хотя ни то, ни другое значения не имеет. Я не нуждаюсь в воздухе и пище, и пока он со мной, он тоже не нуждается.
Прикосновения иные. И сокровенные ощущения открываются мне: шершавость и твердость древесины, мягкость и податливость ткани, холод металла… Тело сковывает сущность, одежда сковывает тело, и все это вкупе громоздко, неловко и неповоротливо. Я смотрю на землю глазами человека, прислушиваюсь ушами человека. Все другое: краски, звуки, ощущения. Я ослеплен и оглушен.