Плутарх, Хеймитч и я идем в комнату рядом с палатой Пита. Там уже толпится десяток экспертов вооруженных ручками и блокнотами. Стекло, прачное только с одной стороны, и микрофоны позволяют нам незаметно наблюдать за Питом. Он пристегнут к кровати. Не вырывается однако его руки постоянно нервно двигаются. Выражение лица более осмысленное, чем когда он пытался задушить меня, но оно чужое.
При виде открывающейся двери его глаза расширяются, будто от ужаса, затем взгляд становится растерянным. Делли идет вначале робко, затем, приблизившись к Питу, улыбается совершенно непринужденно.
— Пит, это я, Делли. Помнишь меня?
— Делли? — Кажется атмосфера немного разрядилась. — Делли.Ты?
— Да! — с облегчением произносит она. — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно. Где мы? Что произошло?
— Ну… мы в Тринадцатом дистрикте. Теперь живём здесь, — говорит Делли.
<…>
— Там был пожар, — внезапно произносит Пит.
— Да, — шепчет Делли.
— Двенадцаттый сгорел до тла! Из-за неё! — Яростно кричит Пит, дёргая за ремни. — Из-за Китнисс!
<…>
— Она переродок! Мерзкий переродок! — продолжает орать Пит.
Пит не просто ненавидит меня, он даже не верит, что я человек. Когда он меня душил, было не так больно.
Эксперты строчат как сумасшедшие, фиксируя каждое слово. Хеймитч и Плутарх берут меня под руки и выводят из комнаты. Прислоняют к стене в коридоре. Здесь тихо. Но я знаю, что за дверью и за стеклом Пит продолжает кричать.
Прим ошибалась. Ничего уже не поправить.
— Сойка пересмешница. Глава 13.