…

—На сегодня все. До завтра, ребята и удачи вам, - он поправил свои очки, в тонкой оправе и сел за стол. Это было уж очень обычно, даже черезчур. Уже стоя около двери я обернулась посмотреть на него. Я знала, что сейчас он тоже посмотрит на меня, рассеянно улыбнется и спросит "Что то не так?" или же был еще один вариант - он мог просто напросто не заметить, что я посмотрела, достать из переднего кармана пиджака свое бордовое с золотым колпачком перо и начать писать очередную прозу на листке бумаги.

Он был поэт, рифмованые фразы так и лились с его головы. Для меня он был образцом всех людей, которые как-либо были связаны с бумагой. Мне очень нравилось, что он писал исключительно пером, которое (как он нам рассказывал на одном из занятий по письму) досталось ему от своего пра-прадедушки. Это было необычно и очень фантостично одновременно. Сам он человек ужасно рассеяный.

"Вот какой рассеянный

С улицы Бассейной!

Вместо шапки на ходу

Он надел сковороду."

Да-да, это точно про него. один раз он пришел к нам на лекцию в пластиковых шлепках. Как только он начал выступать, вся группа дружно "заржала". Мне стало жутко не приятно находится с ними в одной аудитории. Это так же, как есть шоколадку с изюмом - вроде бы шоколад, но с засушеным виноградом.

Вроде бы такие же, как я люди, но с ужасным, истинно человеческим непониманием и громким смехом.

Но, как бы то нибыло, это люди. Всего то люди.