«Me and you baby Still flush all the pain away
So before I end my day Remember …»
…Время как будто повязло в липкой и тягучей паутине, в которой Брайан чувствовал себя жалким насекомым, отчаянно пытавшимся собрать все силы и разорвать серую сдавливающую сеть. Он шёл быстро, сбивчатыми шагами, мотая головой и бормоча что-то себе под нос. Безумные глаза уткнулись в землю, а ресницы в среднем отсчитывали четыре взмаха в секунду. Шок. Слёзы… Оживлённый проспект казался бесконечным…
Звонок в дверь.
-Прекрасно… не телефон, так дверной звонок теперь трахает мне мозги…Кого там уже принесло?…Идите все к чёрту, - пробурчал Брайан, морща лоб и из всех сил пытаясь натянуть на уши подушку.
Настойчивый гость не собирался считаться с его желанием остаться одному. Нервы, подобно гитарным струнам, с каждый секундой всё сильнее натягивались на свои колки.
- Брай, я знаю, ты здесь, - приятный и знакомый женский голос уже отчётливо слышался по ту сторону периметра.
- Фак, Эмили.… Как всегда своевременно.
Держась за стены, он еле доплёлся до входной двери.
-Ну, наконец-то, - улыбнулась девушка. – Привет, извини, что разбудила…
Ответом ей была тишина. Ему было тяжело говорить, хотелось просто снова добраться до своей постели и отключиться.
Они прошли в гостиную. Эмили, чувствуя неловкость и вину, попыталась её загладить:
- Судя по взгляду, ты меня сейчас ненавидишь, - зрачки Брая расширились от её приближения и таинственного взгляда.
- Прости, после вчерашнего мне плохо..
- Не хватает ярких красок…? – в её глазах сверкнула искра, стянувшая воздух в радиусе одного метра.
Её утончённый аромат ударял в голову и отрезвлял. Брайан был бессилен перед её сексуальной привлекательностью и уже чувствовал ноты возбуждения, густо наполнявшие этот метр. Он пытался ухватить побольше воздуха. В его глазах уже танцевала её тень. Внизу живота частый отсчёт пульса играл с нахлынувшим потоком крови, медленно поднимая плоть…
Он овладел ею прямо на столе. Капли пота стекали по его волосам, зачастую падая ей на спину, и смешивались с ней. Он терял голову, когда она стонала под его напором, принимая частые достаточно грубые толчки. Её ногти скрежетали по поверхности стола… Глаза закатывались от удовольствия… Она его любила.
Он любил её как первоклассную любовницу, которая всегда умела его ублажить в постели. По большому счёту он видел в ней просто шлюху. Личную шлюху, от которой требовался только лишь регулярный секс. Но что-то в ней было, что помимо этого его привлекало. Но он не пытался узнать что именно. Он не интересовался о её чувствах. Он редко смотрел в её глаза. Он её не любил.
Лёжа рядом на диване, он прервал тишину:
- Ты, кстати, зачем пришла?
- У меня есть для тебя потрясающая вещь, - хитрая улыбка скользнула по симпатичному личику. Тонкая рука, усеянная синяками, потянулась к сумочке.
– Вот. Перед лицом Брайана болтался маленький пакетик с белым порошком.
- Две дозы, - только и смог он промолвить с отсутствующим взглядом и туповатой улыбкой.
- Да. Это героин. Попробуй. Это просто рай на Земле… Восхитительный приход!…
- Стоп. Героин… Ну я не знаю… Если честно, то немного страшно.
- Чего страшно? - кончики её пальцев осторожно прикасались к его обеспокоенному лицу.
- Эмми, я знаю, что такое героин. Столько людей продали жизнь за него…
- И это говорит человек, который попробовал практически все наркотики?
- Я знаю, что ты меня не поймёшь. Играя с этим всем и доходя до уровня под названием «Героин», я всегда останавливался. Понимаешь, я не хочу потерять всё, что у меня есть так сразу… Блин, я не знаю, как тебе объяснить, - он отстранился и посмотрел в окно (Он до сих пор помнил Его&hellip ;).
В глазах грусть и тревога. А ведь желание есть, но разум пока разрядами ударял по нему.
Эмили стояла на своём:
- Милый, это одна доза. Всего одна. Первая и последняя. Просто узнай насколько это прекрасно и остановись. Вырви этот день из памяти, но запомни это ощущение.
Он резко повернулся к ней. В её взоре было спокойствие и уверенность, что это просто игра. Её острый юркий язычок ловко скользнул между его губами. Мир с каждой секундой всё больше разрушался, заметая песчаной пылью остатки ума. Мысли покидали без того едва ли здравую голову, осыпаясь кусками штукатурки и смешиваясь с песчаным вихрем. Вокруг всё поплыло, затянулось мутной пеленой. Он не любил сдаваться и изменять своим принципам. Он ненавидел её.
Недавнее пристанище любовных утех превратилось в героинный эшафот. Брайан умело разделил порошок на две равные дозы. Весь его вид показывал встревоженность.
…Ложка. Порошок. Лимонная кислота. Щелчок зажигалки. Длинный язык пламени. Кипящая смесь однородных искусственных эндорфинов.
- Я люблю тебя… Всё будет хорошо… Мой милый принц…
Её слова током пронзали и сжигали тело. Брайан не любил те моменты, когда она говорила о своих чувствах к нему. Он не мог ей ответить того же. Только его плоть любила её – в сердце для неё места не было. Но она всегда была так добра к нему… Не хотелось её обижать и ранить. Её слова так и повисли в воздухе без ответа, последним звуком перезваниваясь с тишиной. А он просто сделал вид, что сосредоточен. В голове стучала мысль, «Эмили, беги от меня, я чудовище. Меня нельзя любить. Меня надо обходить десятой дорогой… Особенно таким ранимым как ты… Ведь больно будет…»
Руки предательски дрожали. Он хотел остановиться, убежать прочь. Боковым зрением наблюдал за фигурой своей девушки, дёргающейся от нетерпения.
- Прошу, дорогая, - Брайан протянул Эмили заправленный шприц.
Жгут. Вена. Игла…. Едва уловимый свист шприца эхом заполнил комнату, стремительно сменившийся протяжным стоном с придыханием. Она с силой откинулась на спинку дивана и как в замедленной съёмке опустила веки.
Его доза мгновенно сузила его зрачки до размеров булавочной головки, ударила по ногам сзади, потом точно так же сзади по шее, от шеи хлынули раскаты волн расслабления. Она отрывала мышцы от костей так, что казалось, будто он весь расплывается, расползается в теплой соленой воде. Предметы вокруг запрыгали как на некачественной плёнке. Приступ рвоты. Головная боль отпустила свои крючковатые цепкие лапы. Дыхание облегчилось и замедлилось. Ноги вязли в полу подобному пустынному зыбучему песку и, в конце концов, земля просто потерялась, испарилась. Просто закрыть глаза… Рвота… Онемение… Не вставать.
… Они с Эмили сидели на белом облаке, свесив ноги, по-детски болтая ими и раскидывая кусочки белых паров, смотря вниз и смеясь. Райская река приятно ласкала слух лёгким журчанием, напоминая Брайану о его детстве, а голова кружилась от ощущения полёта и иллюзорной высоты.
- Как хорошо быть одним… Только одним в этом мире, не зависеть ни от кого и не думать о проблемах, не думать обо всякой чуши, - звуки слов плавно перетекали друг в друга, сливаясь с отголосками речной воды и казались замедленными и невыносимо громкими. - Для счастья мне нужен только ты и больше ничего. Без тебя моя жизнь не имела бы смысла. Ты мой милый маленький принц. И ты мой единственный…
Брайан закрыл глаза и улыбнулся. Ему было уютно на белом облаке и, наверное, впервые приятно слышать эти слова из её уст.
- Я тебя тоже люблю… Сегодня ты мне подарила небеса… Сегодня, я осмелюсь примерить на себя костюм Бога…
Голова в те минуты была заполнена лишь небесной светло-лиловой прозрачностью, тянувшейся через каждую клеточку головного мозга тысячами световых лет. Сердце бешено стучало, сливаясь в единую судорожно пульсирующую дрожь, периодически сводя мышцы по всему телу, разрушая гемоглобин и испаряя молекулы кислорода в крови.
Хотелось бежать от приступов тошноты, не дающей полностью расслабиться и насладиться нервными глотками, химических соединений личного райского воздуха. Однако хотелось законсервировать это ощущение, поставить в дальний угол на антресолях, а потом открыть в самый чёрный день, когда луч света не сможет осилить слой серой печали и дымового смога депрессии на его окне… Открыть. Вдохнуть. Очистить облако от пыли и снова безмятежно повиснуть на нём, болтая ногами взад-вперёд… взад-вперёд… Улыбнуться и завязнуть, раствориться в прозрачности небес… А остатки, жалкие крошки ощущений, бережно завернуть в термоустойчивую плёнку и беречь от едкой плесени, от разложения. До новой острой потребности. До нового рассвета, который расправит свои бесцветные крылья и постучит кривым клювом, едва разбивая дребезжащее оконное стекло.
Говорят, стучащая в окно птица вестник смерти. Этот утренний странник и будет вестником смерти. Смерти его совести и души.
…
Постепенно облако стало превращаться в повседневные мысли. Они вдвоем медленно опадали холодным осенним дождём, оглядываясь на облако и находя только потолок.
Какова будет их судьба там, внизу? Просто разобьются об асфальт? Или обожгутся о горящий медью кленовый лист? А может их размажет по лицу какой-либо прохожий? Они хотели смешаться со слезой в чьём-то уголке глаза и так и умереть, зная его тайну, на дрожащих губах.
…Они, как и тысячи других, упали на тротуар, задыхаясь от многочисленных затаптывающих их пар ног. Брайан и Эмили долго сидели молча, улавливая натиски атмосферного давления и слушая звоны воздуха.
Головокружение. Сдавленные виски. Расширенные бешеные зрачки. Озноб. Гусиная кожа. Испарина. Боль в мышцах. Жажда. Шаткая походка. Кухня. Журчание некогда райской реки, нынешнее имя которой, просто неотфильтрованная вода. Глоток. Ещё глоток. Дико давит в виски… Разбитое стекло просто раскалывает голову на сотни тысяч частиц. Добраться до постели… Заснуть и никогда не просыпаться. К черту весь мир. Ватный воздух липнет к носоглотке, отдельными комками проникая в лёгкие или вовсе, застывая горячим льдом и заставляя задыхаться….
***
Эмили. Брайан стал замечать, что испытывает к ней больше отвращение, чем привязанность. Он мало что помнил, когда был под кайфом, не помнил что говорил. Боялся, что мог ляпнуть что-то не то.
Неважно.
Пора ставить точку.
Хватит мучить себя. Хватит обманывать её.
Рано или поздно придётся это сделать.
Его напрягала её слепая любовь. То, что она как верная собачонка всем своим видом кричала: «Я вечно буду верна тебе… Люби, люби меня! …»
А она ничего не могла поделать с собой. Он был для неё слишком дорог. Его было слишком мало, чтобы делить его со своей гордостью. Она не хотела прикидываться, что он ей безразличен как это делает расчётливый клан стерв. Она была просто настоящей и взрослой. А его кипящая в крови юность требовала сумасшедших игр. Он не умел любить.
Любовь давно замёрзла где-то на космических просторах, в каком-то уголке какой-то звёздной системы, и надо было слишком много сил и времени, чтобы отыскать её и растопить. У неё хватило бы сил. Он этого не мог. Да что там? Он этого не хотел. Просто… не хотел…
Она пришла к нему вечером. Как всегда без спроса. Как всегда безупречна. Как всегда обрывая что-то внутри. Импульсы её любви и полёт поцелуя в тот вечер просто застыли в атмосфере, остановленные мертвой хваткой и как никогда серьёзным лицом Брайана.
Она сразу почувствовала что-то неладное. Клетки мозга посылали чувство тревоги, отражаясь в глазах.
- Эмили, я…
- Мне почему-то совсем не хочется, чтобы ты продолжал…
Он несколько секунд смотрел на неё молча, вызывая первые признаки слёз предстоящей истины, неприятное пощипывание в носу.
- Прости…
Его холодные пальцы плавили её тонкую бумажную кожу. Прикосновение как по цепной реакции выжигало каждую клеточку. Головокружение. Потемнение в глазах.. Эмили уже не могла сдерживать поток боли. Она всегда хотела быть сильной. Хотя бы в его глазах. Но сейчас как жалкая первоклассница раскрывала свою слабость, сползая по стене и отставляя разъедающую тень прошлого. Якорем на дно. И только тяжелым стуком упадёт стянутое вакуумом сердце, скрипя частыми вдохами и выдохами, ещё долго перекликаясь с глухой скользкой пустотой.
- Я тебя не люблю. Но я желаю тебе более достойной жизни… Которой я тебе дать уже никогда не смогу.
- Брайан… Видимо ты не понимаешь. Ты единственный, кто может дать мне счастье. Только с тобой я…
- Не люблю… - эхом прошептал он.
Он видел её глаза. Он видел эту пропитанную болью фигуру, забившуюся в угол.
*Зачем ты так полюбила? За что? Я не могу быть настолько привязан. Я просто актер.*
Ему было противно находиться в помещении, которое срывалось на истерию. Воздух с каждой секундой наэлектризовывался импульсами между нейронами, слепым бешенством.
- Я не смогу без тебя жить… Как бы это глупо ни звучало…
- Сможешь. Ничего не поделаешь.
- Мне некуда идти. И некого любить…
А он просто ушёл. Цинично хлопнув дверью. Оставив ей только надежду. Надежду на пробуждение. Надежду на то, что он вот сейчас вернётся и скажет, что был не прав, что любит. К его словам надо относиться осторожно – они далеко не всегда истинны и исходят от сердца. Надежда стояла на пороге и держала в руках его чёрное сердце, дразня и держась на расстоянии. Эмили не была уверена в этом призраке. Она чувствовала себя некогда ярким и сияющим предметом, вышедшим из моды и оказавшимся на свалке. Просто ненужный мусор.
Она смотрела в окно, провожая взглядом его поспешно удаляющуюся фигуру. А в дверях растворялась надежда. Рассыпалась пеплом и витала никотином под потолком.
А он слился и исчез между деревьями. И надежда ушла, забрав его сердце.
И таким она запомнит его до своего конца. И это был для неё последний образ. Боль выливалась из неё прозрачной жидкой солью. Его квартира, его вещи, его постель… её океан.
Сегодня её мир был взорван и растоптан. А её пеплом устлана ванна…. Среди зеркал и таких чужих отражений…. Среди лезвий и ножей….
***
Брайан чувствовал лёгкость. Наконец ложь и напряжение покинули его личное пространство. И он улыбался. Однако ему было не по себе от достаточной грубости с его стороны. Он хотел причинить ей минимум страданий, но он никогда не мог всё сделать спокойно и без лишних ненужных эмоций.
«Я позвоню… найду время, чтобы поговорить с ней нормально и всё объяснить… Объяснить спокойно…. А сейчас просто мне самому нужно успокоить свои нервы. Пусть пройдёт немного времени…. Эмили, Эмили…». Оправдывая себя, он всё больше скрывался от окон своей квартиры в деревьях.
Комната приятеля. Героин? Пожалуй…
- Не хочешь свободной любви этой ночью?
Красноречивый взгляд.
…
…Клуб. Софиты. Johnnie Walker. Опьянение. Дребезжание музыки. Мальчики. Девочки… Мальчики… Chill out … Пульсирующая похоть. Просто свобода. Просто чистая совесть, разбавленная порочностью дьявольской улыбки. Чистая совесть, перемешанная с десятком ярких и резких коктейлей беспорядочного разврата. Потеряться и забыться в приторной дымке…. И тяжело дышать. Сладко стонать под кем-то… Кто это? Как его имя…? Да какая разница? Главное, какой рот, какие потрясающие губы… Глубже… жёстче… Да! Дааа! Дааа……
Ночь сплелась в один сплошной и ошеломляющий оргазм, презирая приближающийся рассвет.
…
.. А утро так скоро и резко заиграло временем на часах. Развязная ночь, бессовестно встряхнув волосами и поправляя разорванные чулки, шатающейся походкой неспешно закрывала за собой дверь.
Город постепенно пробуждался и сонно, нехотя начинал очередной обычный неприметный день, который мало кто вспомнит в будущем.
Мало кто… Только тот, в чьё окно постучала птица.
…
Брайана посадили в такси. Болтливый и бодрый водитель пытался шутить и завести беседу. В ответ с заднего сидения ползли невнятные мычания.
Брайан сейчас хотел только тишины и покоя. Он желал побыстрее доехать до дома, отрубить к черту все средства связи с миром и расслабиться. Утренняя прохлада периодически заставляла его вздрагивать и прятать руки глубже в карманы, которые шуршали от многочисленных бумажек с номерами чьих-то телефонов.
Он всегда обещает позвонить, а наутро не помнит ни лица., ни имени… А их сердца разбивают стрелки на часах, отсчитывающие минуты ожиданий. Так было всегда.
«Чертов водитель…». От бурной ночи мутило… Жужжание водителя монотонными нотами въедалось в глотку и стояло комом, кружа голову, и прыгало рвотным рефлексом.
- Приехали, мистер.
Свежий воздух ворвался в легкие, подавляя тошноту и бледность лица. Вот он дом… осталось всего ничего…
Дверь. Лифт. Лабиринт коридора. Дверь. Ключ. Холодный воздух. Чёрт…
Его взбесила открытая форточка. Ему хотелось согреться, а не считать бегающие мурашки по телу. Проклиная всё на свете, он направился к играющему с волокнами тюля ветру. Проходя мимо гостиной, боковым зрением Брайан уловил нечто чужое и пугающее. Он повернул голову…
…
Волна ужаса едва ли не сбила с ног. Он вскрикнул и поспешно закрыл рот ладонями. Зрачки, будто бы воздушные шары, с каждым выдохом увеличивались в размере. Пульс отбивал счёт барабанной дробью в висках, смешиваясь с проштампованными в мыслях словами, красовавшимися на стене гостиной.
Она постоянно называла его своим принцем… И её последняя фраза, написанная нервно и быстро, но с любовью, уже свернулась и высохла. Она больше не течёт по стене…она уже не жива. Но она впиталась в серый холодный бетон, как запах и воспоминания об Эмили впитались в Брайана, жестко и леденяще.
Он нащупывал пальцами стены. Он боялся снова заглянуть хоть на миг в эту комнату. В коленях ослабело. Гуляющий ветер соревновался с дрожью страха.
Брайан жмурил глаза, мотал головой, бил себя, видимо, пытаясь проснуться или протрезветь. Всё бесполезно.
.. Часто дыша, он всё же снова осторожно заглянул в гостиную…
«My sweet prince, you are the one …» на стене, а рядом бледное с зеленоватым оттенком тело с рассеченными лезвиями руками, из которых толстыми нитями сливалась с полом кровь. «Сумасшедшая идиотка!…Зачем??…»
Он поспешно спрятался обратно за стену. Слёзы хлынули… Мелкая дрожь… Паника… Одна мысль перекрывала другую… «Зачем я с ней связался?..» «Психопатка…», «Она способна на убийство?», «Наркотики…Героин…». Атмосфера вихрем затягивала в чёрную дыру.
И он набирал в телефоне какие-то цифры и стирал, набирал номера и сбрасывал. Закрывал глаза руками и просто… плакал, заполняя криком каждый квадратный метр, каждый уголок, каждую щель…
Пространство сжималось и давило, вытесняя Брайана из этого помещения. Он выбежал прочь, намагничивая на себя частицы и импульсы ужаса.
…Время как будто повязло в липкой и тягучей паутине, в которой Брайан чувствовал себя жалким насекомым, отчаянно пытавшимся собрать все силы и разорвать серую сдавливающую сеть. Он шёл быстро, сбивчатыми шагами, мотая головой и бормоча что-то себе под нос. Безумные глаза уткнулись в землю, а ресницы в среднем отсчитывали четыре взмаха в секунду. Шок. Слёзы… Оживлённый проспект казался бесконечным…
***
Воспоминания прошлого каждый день ржавым тупым ножом вырезали по тонкой полоске на сердце. В голове кричали пронзительные ультразвуковые голоса… «My sweet prince, you’re the one…», «Сlose up the hole in my vein…»… Фразы роем кружили в голове, накладываясь на ту ужасающую картину…
Он постоянно ставил себя на её место, пытался понять её чувства, её мысли… И то, чем она руководствовалась в последние часы, минуты.
И он записывал эти мысли в свой дневник. И перечитывал снова и снова… И писал что-то новое… И ещё… и ещё… Перечитывал. Слушал голоса, плакал и выкуривал одну сигарету за другой. Две пачки в день испарялись едким туманом. Он не мог остановиться и держать себя в руках.
И так проходили дни. Он не отличал рассвет от заката. Время тянулось вокруг Брайана скользкой противной дорожкой, меняя траекторию движения с каждой минутой, заключая в странный непонятный лабиринт. Он терялся, возвращался к началу. И терялся снова.
- Брайан, малыш, ты не сможешь справиться с этим самостоятельно. Сходи к психологу…
- Да пошли вы все! Не нужен мне никто…
- Это не пустые слова. Он тебе поможет глубоко вдохнуть и расставить всё на свои места.
- Оставьте меня в покое. Не решайте за меня. Я знаю что делаю…
Он не хотел ни с кем делиться своим состоянием. Верным другом и слушателем была лишь куча бумажных листов.
И героин.
Героин впитывал в себя всю боль, все проблемы, все сумасшедшие мысли. Всё казалось жалким и ничтожным. Брайан читал дневник, и на лице не содрогалась ни одна мышца. Он вырывал отдельные, казавшиеся самыми удачными и красивыми, фразы и копировал на отдельный листок в клеточку.
Переформулировка. Многочисленная перемена фраз. Сосредоточенность. Подгонка под ритм.
…
- У меня есть новая песня. Вот…
Помятый лист с выжженными безумными мыслями и заголовком My sweet prince, заставил Стефа и Стивена украдкой переглянуться. Брайан смотрел в пол.
- Ммм… музыка есть?..
- Да, сейчас.
С первых нот, вырывавшихся из синтезатора, уже слышалось всё тревожное и дышащее болью настроение песни. Голос Брайана дрожал и срывался на истерику. Он пел и одновременно умудрялся непрерывно курить. Стиву это не нравилось, но он не мог возразить и поднимать без того расшатанные нервы Брая.
Последние ноты утонули в его слезах…
…Он вспомнил её смех, её играющий взгляд, загадочную улыбку… По коже пробежались мурашки от её призрачных прикосновений. Вспомнил, как она заботилась о нём. А он это не ценил. А ему было наплевать. Он играл чувствами и… И даже не смотрел в её глаза. Чудовище… Жалкое чудовище, ревущее от собственной бессердечности.
Он сполз по стене и обхватил голову руками. …Её смех… Его слёзы.
***
Он решил по возможности, скрыть эту историю. Он не хотел, чтобы об этом знали все. Он придумал множество завуалированных историй, предшествующих написанию песни, отшучивался в интервью.
Но правда всплывала наружу, когда Брайан озвучивал эту историю на концертах. Разрывающееся сердце эхом кричало в беспокойном голосе. Нервозность и заломанные руки. Пальцы, обнимающие сигарету и бесконечный табачный дым… И непослушные слёзы… Нервы… Нервы…
…
Он понял любовь слишком поздно. Не ценив её, тогда, когда она была так рядом, он плачет напротив открытого окна ночами напролёт и ищет её образ в клубах и спиралях никотинового тумана. Закрывает глаза и ловит дрожащими губами остатки её поцелуев.
А смех с каждым днём всё тише и тише. В конце концов, он разобьётся где-то в глубине души Брайана, лишь изредка возвращаясь слабым отголоском при раздражающей слух фразе My sweet prince, you’re the One…