Кусочки из одного маленького фанфика "Джинни просит".

Я не знаю, что такого сотворила. Может, я обидела вас там всех наверху чем-то? Ой, вот не надо гнать – я всегда была хорошей девочкой, ела кашку и слушалась маму. Мать вашу, я всегда была хорошей. Я не лямзила яблоки из соседского сада – это был Джордж, ясно? Я не зарывала твою вставную челюсть в землю, дядя Арнольд – это был Рон. Я просто стояла рядом и хихикала, но ведь это у него все руки в земле были. Мне было восемь, ага. Я была малявкой и дурой, что с меня возьмёшь! Я добросовестно мыла посуду, как сейчас, например, я радовалась, когда папа приходил с работы, я ругала братьев и позволяла маме напяливать на меня уродские шляпки на каждый Хэлловин. Так что я всего этого не заслужила! И не надо делать вид, что вы не понимаете, о чём я. Я вооон о том тощем очкарике, который сейчас глубокомысленно пялится на пламя в камине. Вот бы в него запустить этим дуршлагом что ли… Ах да, я же хорошая. А хорошие девочки не кидаются дуршлагами. Наверное

.<…>Не знаю, почему этот парнишка запал мне в память. Может, всё дело в идиотском синдроме Флоренс Найтингейл, а может на меня просто производят впечатление вежливые мальчики (в отличие от моих братьев, манеры парня были безукоризненны). Только вот я его запомнила. Я сотню раз видела потерянных мальчиков, но запомнила только этого. Чуть позже я узнала, что это был сам Гарри Поттер.<…>А потом – хвала Мерлину – Гарри приехал к нам на каникулы. Я всю ночь не спала, я знала, что они полетели за ним – мои братья то бишь. Но каково было моё удивление – я ни слова ни могла вымолвить при Поттере. Я только краснела и смущалась и чувствовала себя непроходимой дурой, а оттого ещё больше краснела. Брат всё подначивал завести с его другом разговор, но у меня просто язык в присутствии Гарри отнимался. Так про всё узнал Гарри – он ведь тоже дебилом не был. На счёт меня он проявил просто нечеловеческое благородство – не поставил штамп чиканутой сестры его лучшего друга, а пытался разговорить и подружиться со мной. Святой наш Гарри, ага.

<…>Прости, дядя Арнольд, это я притащила твою вставную челюсть Рону. Мерлин мой, пошли мне, пожалуйста, разделённую любовь.