прошмыгнув среди обкуренных сокурсников, я отправился на набережную послушать как местный старожил поет свои песни на шорском. он напоминал мне одного старика из книги, но я все никак не могу вспомнить его имени. я сам придумал ему его - Мефодий, потому что именно так я представлял себе этого создателя азбуки. колкий ветер дул прямо в лицо, я стоял, оперевшись на перила и курил. тем временем Мефодий опустился на единственную в округе скамейку, отставил узловатую трость и протяжно запел. он всегда начинал в одно и тоже время давать свои концерты, день за днем, сколько лет я не знаю, но кажется, что больше, чем я живу здесь.
пел он от души, с открытым сердцем, крепко зажмурившись. я никогда не разговаривал с ним, но иногда мне казалось, что стоит с ним познакомиться, хотя бы узнать имя. но каждый раз, когда я собирался подойти к нему, он спешно уходил, шаркая старыми сапогами и тростью.
птиц уже почти нет в это время, как никак декабрь, только иногда можно слышать как пахрают крыльями круглые голуби. я где-то слышал, что Мефодий слепой, хотя может быть он на самом деле видел, только не хотел этого показывать окружающим. кажется, что он всегда был старым, без прошлого и будущего, будто он всегда был здесь около набережной в ожидании чего-то.
я боюсь такого безликого будущего. но быть здесь, на набережной, я бы не отказался, даже став вечным призраком.