Они играют на полянке. Танцующая девочка, с темными волосами и голубыми глазами. Мальчик, с белокурыми кудряшками и серыми глазами, старающийся не отставать от нее на своих пухлых ножках. Это заняло 5,10,15 лет, чтобы я согласилась. Но Пит их так хотел.

Когда я впервые почувствовала её движения внутри меня, я была поглощена чувством ужаса, настолько древним, как сама жизнь. Только радость, которую я испытываю, держа её в руках, может укротить этот ужас. Вынашивать его было немного легче, но не намного.

Вопросы только начинаются. Арены были полностью уничтожены, построены памятники, Голодных Игр больше нет. Но они изучают о них в школе и девочка знает, что мы сыграли в них свою роль. Мальчик узнает через несколько лет. Как я могу рассказать им об этом мире, не напугав их при этом до смерти? Моих детей, которые воспринимают слова песни, не задумываясь об их значении:

Глубоко в чистом поле под ивой
На кровать из травы, на мягкую зеленую подушку
Опусти свою голову и закрой свои сонные глаза
И когда ты откроешь их вновь, солнце уже взойдет.
Здесь безопасно. Здесь тепло.
Здесь ромашки защищают тебя от всех бед.
Здесь твои сладкие сны и завтра приносит им истину.
Здесь место, где я люблю тебя.

Мои дети, которые даже не знают, что играют на кладбище. Пит говорит, что все будет хорошо. Мы вместе. И книга. Мы можем заставить их понять и таким образом - сделаем их смелее. Но когда-нибудь мне придется объяснить им мои кошмары. Почему они пришли. И почему они никогда не уйдут. Я расскажу им, как я пережила это. Я расскажу им, что иногда по утрам невозможно наслаждаться чем бы то ни было, потому что я боюсь, что это отнимут у меня. Теперь в у себя в голове я делаю пометку, когда кто-то делает что-то хорошее.

Это как игра. Повторяющаяся. Даже немного утомительная после более чем 20 прошедших лет. Но есть игры намного хуже.

Сойка-пересмешница. Пролог