Нет – будем жить. В темнице заключенный,

за полчаса до казни, паука

рассматривает беззаботно. Образ

ученого пред миром.

Мне кажется порой: душа в плену -

рыдающая буря в лабиринте

гудящих жил, костей и перепонок.

Я жить боюсь. Боюсь я ощущать

под пальцами толчки тугие сердца,

здесь - за ребром - и здесь, на кисти, - отзвук.

И видеть, мыслить я боюсь - опоры

нет у меня, зацепки нет.

Наука

сказала мне: "Вот - мир", - и я увидел

ком земляной в пространстве непостижном -

червивый ком, вращеньем округленный,

тут плесенью, там инеем покрытый…

Бывают, правда, утра

прозрачные, восторженно-земные,

когда душа моя - подкидыш хилый -

от солнца розовеет и смеется

и матери неведомой прощает…

Но, с темнотой, чудовищный недуг

меня опять охватывает, душит:

средь ужаса и гула звездной ночи

теряюсь я; и страшно мне не только

мое непониманье - страшен голос,

мне шепчущий, что вот еще усилье

и все пойму я…

Не правда ль,

нет ничего страшнее звезд?

Владимир Набоков