Это было странно. На нашей даче я не был уже давно, с незапамятных времен. И все здесь было как-то по старому. Тот же подкосившийся с одной стороны забор, тот же двухэтажный кирпичный домик. Только сад изменился. Из-за зимы конечно. Весь был накрыт одеялом из снега.
Мила и я тихо вылезли из машины. Она постаралась грациозно пройти к калитке, но из-за сугробов ей это не удалось. Она провалилась до колена и рассмеялась.
Видимо отец так давно не выходил из дома. Значит в доме ему было чем заняться. У него ведь была женщина.
Не знаю хотел я его видеть или не хотел. Хотела Мила. Я ей не противился, нет. Наоборот слепо доверял. Казалось, она умнее меня и мудрее. Хотя, может быть, нельзя так полагаться на людей как это слепо делал я.
Мы протоптали тропинку к большого крыльца нашего дома. Плющ, обвивающий окна, зимой выглядел совсем болезненно, хотя и летом не пышил здоровьем. Но сейчас он как будто подох. Так и внутри меня что-то подыхало. Только я пока не понимал что.
Дверь была заперта. Мы долго стучали но нам никто не открывал. Для меня это было странно, и вдруг меня осенило.
-Какой же я дурак!!!
Мила удивленно смотрела на меня своими блестящими глазами и казалось понимала о чем я ей хотел сказать.
-Он живет у нее. Дача-прикрытие. – Она улыбалась.
Я пожал плечами и подошел к Миле близко. Мы расхохотались над тем, как мы могли и вправду подумать о том, что папа говорит правду.
-В Москву не хочется. –Тихо сказала она, доставая из карманов большие вязанные варежки и надевая их на покрасневшие от холода руки. На улице и вправду был мороз.
-И не надо. Я зайду к сторожу, это через 6 домов отсюда. Он хранит ключи от дома. –Улыбнулся я, помогая ей надеть вторую варежку, она совсем не могла действовать замерзшей рукой. На какой-то момент наши глаза встретились, но она тут же спрятала их, отведя в сторону. А впрочем, очень нежный был жест. С моей стороны.
-Жди здесь, я скоро, - сказал я и поспешил в сторожу. Дядя Федор, было его имя.
По дороге до него я думал о том, что мне предстоит остаться с Милой на даче. Я чувствовал к ней что-то такое нежное и трепетное, что нельзя называть ни любовью, ни симпатией, ни какими-то еще чувствами. Это было что-то совсем хрупкое. Родное. Понимаете?
У меня никогда не было близких. Я всех отвергал. Даже маму. Даже Милу. Всегда предпочитал быть одним. Всегда предпочитал напиваться вдрызг и мучить себя в своем же одиночестве. Сейчас я не то что бы стал другим, но мне захотелось впустить ее на свою одинокую планету. И если она захочет там остаться, я бы оставил ее там. Только я не знаю в качестве кого. Я не хотел с ней отношений. Разве что только сестринских.
Я зашел в сторожку дяди Федора. Это был седовласый усатый мужичек, невысокого роста. Когда он распахнул передо мной дверь, я увидел, что его макушка заканчивается где-то на уровне моей подмышки.
-Ох, чита Сбродовых к нам пожаловала?-с улыбкой встретил он меня, - а ключи чего же, забыли?
Я немножко замялся и успел оглядеть дом старика. В правой стороне было что-то вроде кухни. Электроплитка на старом деревянном столе, старый электрочайник и небольшой холодильник. В другой стороне комнаты был небольшой комод для одежды, на нем стоял новенький телефизор Сони. В углу стояла узкая кровать, выполняющая роль дивана одновременно. Типично-деревенский дом. Даже печь тут была.
-Я не с семьей.- Тихо сказал я. Слово семья для меня было каким-то предательским теперь. Нет мамы – нет семьи. Но рассказывать старику я ничего не стал, лишь улыбнулся.- Я с подругой, понимаете?
Ох, как он просиял. Начиная приговаривать: «ну чеж непонятного», «дело-то молодое»… он копался в ящике комода в поиске ключей от нашей дачи. Наконец, спустя пять минут его копошений, он наконец выудил из самой глубины ящика ключи.
-Давненько никто из ваших не заглядывал. Весь сад летом бурьяном порос, - причитал дядя Федор, протягивая мне связку.
Я про себя подумал про отца. Отлично врал мне. А сад все таки жалко. Мама за ним следила.
Распрощавшись со сторожем, я медленно пошел к своему дому. И плевать что Мила стяола там на морозе, я просто находился в каком-то сметении. Не знаю что меня смущало больше, поведение отца или то что мы с Милой вдвоем на даче и вокруг нет ни единой души. Хотя вокруг нас и никого не было никогда, это далекое от мира место было каким-то другим.