Почему, как правило, заканчивается практически катастрофой, почему преследует в воспоминаниях и снах, почему вспыхивает вновь и вновь, подстегиваемая социальными сетями, и почему заканчивается еще одним разочарованием, на этот раз — полным и глубоким, но оттого не менее болезненным?
Другими словами, что же это за зверь такой — первая любовь?
На самом деле все эти вопросы к первой любви — звенья одной цепочки.
Она первая — именно поэтому, в отсутствие какого бы то ни было социального опыта, она чаще всего заранее обречена на провал.
Именно в первый раз больше, чем когда-либо после, мы любим не человека, а собственную любовь, собственные чувства и переживания: так хотелось хоть с кем-нибудь встречаться, хоть кого-нибудь любить, что бываешь искренне влюблен в того, кто позволил эту жажду любви реализовать.
Это потом окажется, что и человек-то был так себе, и говорить с ним особо было не о чем, и вел себя, мягко говоря, непорядочно…
Она первая — и как раз поэтому главная в формировании любовного опыта, того, который наложит свой отпечаток на все последующие отношения: боязнь разрыва, отчаянный страх перед тем, что первым бросят тебя, смертельный ужас почувствовать себя плохим, ненужным, одиноким, оставленным за бортом счастливой жизни.
Она первая — а значит, всегда не вылюбленная до конца.
И кажется: вот уж теперь-то я, взрослый, умудренный опытом человек, смогу прожить эту историю с этим человеком как следует: правильно, ярко, огненно, по-настоящему страстно!
Отыщешь его, встретишься, начнешь было прежнюю песню.
Глядь, а человек-то — так себе, и говорить с ним особо не о чем, и ведет себя, мягко говоря, непорядочно…
Первая любовь — виновница наших последующих психологических травм, которые мы получаем от будущих возлюбленных и наносим будущим возлюбленным.
Человек, брошенный любимым в нежном возрасте, чаще всего начинает бесконечно копаться в произошедшем, искать причины и поводы, анализировать поступки и слова, без конца прокручивать малейшие детали расставания — одним словом, у человека случается невроз.
Чаще всего он таки отыскивает виноватого: себя собственной персоной.
И начинает думать: да, меня нельзя любить, я же такой страшный, толстый, глупый, несовременный… Теперь — когда брошенный так уверен в собственной никчемности — боязнь расставания станет невыносимой.
Невыносимой до такой степени, что в каждой любовной истории будет постоянно видеться подвох: а вдруг он уже меня разлюбил? А вдруг собирается бросить? А вдруг он уже понял, что меня нельзя любить?
И мы начинаем устраивать на ровном месте истерики и разводы, обвинять друг друга в равнодушии и предательстве…
А все потому, что никак не можем забыть первую любовь….
А забыть надо. Или, на крайний случай, хотя бы понять, что несчастной первая любовь бывает практически у всех, каждую из нас хотя бы один раз, но бросали, и во всем этом нет ничьего злого умысла и ничьей недостойности — одни только законы человеческого существования.
Анна Северинец