Мы оба умели терпеть боль с улыбкой и очень гордились этим своим умением, как знаком некоей оскорбительной для других отваги, которую у нас не могли отобрать ни машины, ни люди. Мы были очень живучие. Уничтожить нас было нельзя. Разве только разбить на кусочки и искрошить их в пыль. К чему мы, собственно, и стремились всю жизнь - методично уничтожали себя. Плевали дьяволу в морду. Срали в рожу истории.