— Что вообще за странный этот мир, - говорил он, крутя в пальцах сигарету, - Нет, ну подумай сам, подумай, ведь кто делает нашу жизнь? Правильно, мы. Люди, то есть. Вот сигарету эту, - он кивком указал на табак, сыплющийся из его рук, - Тоже человек делал. Крутил. Хотя может и машина, кто их знает, что там эти дилеры придумали.

Я хотел было прервать его вопросом почему дилеры, но он уже начал оглядываться в поисках зажигалки, и я решил послушать.

— И вообще, вот ты, брат мой Том а, как полагаешь, люди нужны в этой жизни? Ну вот мы все, нужны нашему миру, или без нас лучше было бы ему? А может и нам лучше? Молчишь. Не знаешь? А я тебе скажу, что ни черта не лучше. Просто было бы места больше, дышать стало чем, только вот зачем дышать, если некому это делать то? Люди, они, Том а, хоть и пустые, но все же люди. И иногда даже нравятся мне. Книги вот, например. Их же тоже люди пишут. О, ты скажешь, раз люди пустые то и книги пустыми получаются, да?

Он не делал пауз для моих ответов, но я и не считал нужным что-либо ему отвечать. Просто смотреть, как он курит и рассуждает о жизни на моей кухне, было достаточным ответом. Я даже не кивал. А лишь слушал. А он понимал все прекрасно, но продолжал говорить.

— Вот ты, верно, думаешь, что я называю людей пустыми, а сам тем временем считаю себя наполненным каким-то смыслом? Нет, Том а, не считаю, поверь. Даже так тебе скажу: Тот, кто сидит на всяких там кухнях и рассуждает о людях, сам в два раза более пустой, чем они все. Вот я же пустой, посмотри на меня, - потребовал он, скидывая пепел на пол моей кухни, - Нет, ты смотри, смотри. Во мне же нет ничего, кроме дыма, на данный момент. Но дым имеет свойство развеиваться. И потом я снова остаюсь набором костей да мышц, ведь так? – На этот раз пауза была длиннее, и я уже собирался ему ответить, но он снова прервал меня, - Вот я только одного человека цельного знаю. Вот знаешь, такого на кого смотришь и думаешь, что да, в нем что-то есть. Не в смысле привлекательность наружная, а внутренние магниты какие-то. Человек, по которому ясно – не пустой. Вот так сразу. Посмотрел – и понял. Вот это ты, Том а. Вот ты, и все. Понимаешь, нет?

Я не понимал. Я даже почти и не слушал уже. Как же красиво он курил.

— Вот ты, может, и не чувствуешь этого, но я то вижу, пойми. Моя пустота тобой заполняется. Вот просто знаешь, есть такие люди еще, с которыми сидишь вот так же рядом на кухне, и чувствуешь воронку. Как будто дыра посредине кафеля. Это вот пустота человеческая так действует. Это когда тебя не в человека затягивает, а наоборот. Подальше от него. В пол, понимаешь? А с тобой не так. С тобой не важно что кухня, что бак мусорный рядом. Вокруг тебя, ну, тепло, что ли. Не пусто.

Он замолчал, и отвернулся к окну, докуривая свою помятую сигарету. Я понимал, что он сейчас сказал что-то важное. Почти что исторически. Но не понимал что именно. И поэтому не нашел ничего лучше как сказать:

— Пепельницу возьми, а то раз в моем полу дыры нет, вся твоя сигарета останется на моем кафеле.

Он поднял на меня глаза, и что-то рухнуло во мне. Кажется, эта несчастная дыра в полу только что появилась. Я опустел. Вот так вот одна фраза – и ты пустой. Глупо.

____________________________________________________________________