смешно. вот сижу я в своей каморке, я, бригге, которому двадцать восемь лет, и о котором ровно никто не знает. я здесь сижу, и я - ничто. и, однако же, это ничто начинает думать у себя, на пятом этаже, в серый парижский денек, и додумывается до такого:
возможно ли, думает оно, что все существенное и нужное еще не увидено, не опознано и не сказано? что тысячелетья, которые были отпущены нам на то, чтоб смотреть, размышлять и записывать, промелькнули школьной переменкой, когда едва успеваешь проглотить бутерброд и яблоко?
да, возможно.
возможно ли, что, невзирая на прогресс и открытия, культуру, религию, философию, мы застряли на житейской поверхности? что даже и поверхность эту, которая хоть что-то да могла собой выражать, мы затянули такой непереносимо скучной материей, что она смотрит гостиной мебелью, когда хозяева уехали на лето?
да, возможно.
возможно ли, что вся история человечества ложно истолкована? что все прошедшее искажено, ибо нам вечно толкуют о массах, тогда как дело совсем не в толпе, а в том единственном, вкруг кого она теснилась, потому что он был ей чужд и он умирал?
да, возможно.