У меня чувство, что я разучилась нормально говорить. Похоже не хватает общения, потому что формулировать мысли в связную речь становится временами невозможно. Деградирую. Что странно, ведь постоянно читаю, вроде бы должен повышаться словарный запас, должна развиваться плавность речи. А вместо этого речь занята повторами, если пишу что-то, я обязательно должна перепроверить текст пару раз, для исключения тавтологий. Связность речь давно потеряла. Это ненормально, я превращаюсь в старую маразматичку. Юриспруденция шагает где-то в сторонке, я не вижу в ней смысла. В общем, мозги развариваются отчего-то. Я читаю сообщения на телефоне и забываю отвечать. Забываю мелкие вещи, которые запланировала с утра. Вечное непонимание. Как можно?

Кстати, не хотите ли прочесть небольшой рассказик? И потом оставить мнение для меня?)

Это мнительность

На бумажном пакете проступило красное пятно.
Это был почти пустой вагон метро. Пресный свет сыпался из окон, не слепил глаза, не гладил затылки. Худой подросток, Сай, уже полчаса сидел в раскачивающемся из стороны в сторону вагончике. Первое время он боролся со скукой, но проигрывал ей. Он не должен был закрывать глаза или спать. Это осложняло всё.
И тогда у него появился негласный попутчик. Это был человек средних лет. Он, кажется, возвращался домой из продуктового магазина, потому что в руках держал бумажный пакет. Обычно такие дают в супермаркетах.
Отрублена!
Мужчина сел напротив Сая. Поезд снова вошёл в привычный ритм, начав, как и прежде, мерно раскачиваться. Невозможно было не смотреть на красное пятно, растекающееся по коричневой бумаге.
Кровь! Кровь на бумаге!
Этот человек преступник. Совершенно точно, этот человек убийца. И этот человек маньяк. Может, серийный. Он расчленяет людей и развозит их части по разным линиям метро, в обычных пакетах. Вон как он бережно держит его в руках! Этот пакет не очень большой. Если он везёт останки человека…Для рук или ног нужно что-то побольше, и для туловища тоже. Значит это…
Отрубленная голова!
Мужчина напротив задремал. Или он хотел, чтобы Сай так думал, и поэтому закрыл глаза и оставил руки болтаться на коленях, как бы во сне? В Сае прокатывались волны эмоций. Но он старался, чтобы ничто не отражалось на его лице – ни отвращение, ни сильнейший страх… Вдруг человек наблюдает за его реакцией? Страшное волнение охватывало и скрутило с ног до головы… Чья это голова? Может, это была девушка? Или давно забытый друг? Ребёнок? Старик?
Но эта голова отрублена. Она отделена от тела, и уже не важно, кем был тот человек. Но кто держит пакет? Правда, что он убийца? Если он узнает, что я догадался об этом, он убьет меня. И расчленит меня точно так же как их. И моя голова тоже будет лежать в пакете. Только бы он не догадался, что я всё знаю.
Бумага рвётся!
Пакет из прочной бумаги размок внизу, там, где продолжает растекаться кровавое пятно. Это конец! Он сейчас порвётся. Сейчас бумага разорвётся, и голова покатится по полу вагона, оставляя после себя пятна крови. И человек откроет глаза и увидит это. И убьёт меня. Убьёт единственного свидетеля. И расчленит моё тело.
Но маньяк пока не ничего не замечает. Он задремал, его укачало. Но сейчас он проснётся или шевельнётся. И пакет порвётся. И убийца…
Две отрубленные головы. Будут две отрубленные головы.
Страх известности. Не хочу этого знать…
Вагон качнулся и остановился. Мужчина с пакетом дёрнулся и приоткрыл глаза. Сначала неуклюже пошевелился… потом его глаза округлились и он в панике вскочил с места, рванул к открытым дверям. Коричневая бумага не выдержала и надорвалась.
Пакет порвался…

Мужчина запнулся на месте и наклонился, чтобы поднять упавшие помидоры. Они превратились в красную кашу под ногами.
Размазанный на полу помидор. И лужица сока рядом…
И никакой отрубленной головы.
Мужчина метался между закрывающейся дверью и томатами на полу… Но, когда поезд просигналил в последний раз и двери начали закрываться, бросил их, как ненужные уже вещи и выбежал из вагона.
Сердцебиение входило в норму. Падающий из окон пресный свет и мерный стук колёс снова стали старательно убаюкивать.
И Сай сказал себе: «Всё хорошо… в конце концов, единственный, кто едет с отрубленной головой в пакете – это я».

Сай крепко сжимал руками бумажный пакет с головой, остывшей отрубленной головой с запёкшейся кровью на ней.