через запотевшее стекло огни полу-сонного города превращялись в разноцветные бингальские огни, она подбородком зарылась в большой чёрный шарф и пыталась распутать белые наушники бледными от холода пальцами рук. остановка сменялась следующей, входили-выходили люди. пару парней от которых пахло дешовыми алкогольными коктейлями в банках, лица их были убитые, они по рыбьи говорили: мне всё равно, что пить, на чём ездить, мне всё равно. Мы наверно уже все превратились в этих немых с плавниками и немыми зрачками. Земной шар как круглый аквариум и последние несколько дней идёт снег. Кто то из моих знакомых говорил что его бесит такая погота, вроде снег а когда падает на асфальт или кожу превращяется в дождь, превращяя всё в овсяную кашу. тогда наступает это противное чешуйчетое состояние и ты тонешь, в лицах, людях, шуме, тишине. В этой благополучной отмасфере развивается пустота, чёрная разьедающяя всё, нужно чем то заполнять а чем попало нехочется, вот она и сьедает -сьедает. В итоге наступает этот праздник где всем весело с кровью в алкоголе или ещё чем то. А всё к тому что каждый хочет жить заново. Она распутала наушники и заиграла музыка какая то очень знакомая но далёкая, я уверенная она хочет жить заного каждый день и её тошнит от собственной безысходности на ряду с бесконечностью. Конечная, шаг что бы быстрее, что бы промокнуть меньше. По всюду, люди, около метро курящие-стоящие, в метро прыгающие безбилетники или люди с социалками или бидетиками которые рвутся под определённым углом. Ей в самый последний вагон, так быстрее но дальним маршрутом, все мы состоим из противоречий говорим что люди мрази, что мы их ненавидим в итоге говорим своей второй половине что любим её. Ей совсем нехотелось есть, но доберясь до дома она всё равно изучила холодильник. всё как всегда, нужно лечь по раньше но в итоге опять в 2 ночи. Кажется что у времени какое то своё правило когда идти быстро когда мучительно медленно. Оно так мстит людям.