Это был приятный зимний вечер. Народ еще не отошел от нового года, а православные вот-вот собирались встречать рождество. Они сидели в каком-то кафе, и вовсе не имело значение ни место это, ни время. На мобильный никто не звонил, и было легкое ощущение затянувшегося счастья. Играл Элвис, мальчики курили, девочки улыбались.
Она со своим почти уже ночным капучинно, волосами цвета красного дерева, перекинутой через его шею рукой и малиновыми губами, напевала вместе с Элвисом что-то ему на ухо. Кажется, это была "претти вуман". Он сидел в ее рыжей шапке с пумпоном, курил, как и юноши за столиком с ними, немного сполз с сиденья и поглаживал ее коленку. Внимательно слушал приятелей, и как-то слишком блаженно улыбался на их реплики.
Песня закончилась. Она откинулась на спинку сиденья, улыбнулась девочкам, закинула ногу на ногу, и предложила еще по бакарди, забыв про холодное капучинно.
Девочки поддержали, ведь вечер только начинался, а у кого-то намечался флирт, а может и ночь. Юноши тянули коньяк. А может, что и покрепче, это формальности, кт растворятся при свете лампочек, дыма, и луны, как только компания решит сменить поле деятельности. Все веселы, легки и влюбленны.
Хорошего января, ребята.