Хозяин сидел все утро в душе, долго смеялся и говорил, что ни при каких обстоятельствах не будет сдаваться ворсинкам из прозрачной зубной щетки. Я нежно гладил его по голове и просил одеть что-нибудь на себя - сквозняк все-таки. Он категорически отказался от своей нормальной одежды, попросил меня достать старую коробку с антресоли и ни в коем случае в нее не заглядывать. Еще потребовал стэплер, гудрон, сварочный аппарат, практическое пособие по межвидовому скрещиванию и собрание сочинений Омара Хаяма в оригинале. Долго декламировал последнее вслух, но я ничего не понял. Несколько часов пел знаменитый шлягер дельфин и русалка - не пара, не пара… Его ангельское пение гласом сродни по ошеломляющей красоте Метатрону систематически перебивалось воплями и агонизирующими криками. У меня даже снова забилось сердце. Глубокой ночью дверь ванной приоткрылась, он выкатился в гостиную. К его голове скобками был пришит скальп девушки с роскошными волосами цвета золотистой пшеницы. К своему торсу он приварил кусочки рыбьей чешуи, сотканные вместе как лоскутное одеяло. Сказал, что ткань ног ушла на воспалившийся бюст, чье зловоние перебивало запах сожженной пыли, оседающей на лампочках и сгорающей всякий раз, когда свет наполняет комнату. Сказал, что долго обсуждал это с зубной пастой и решил перестать репрессировать собственные желания и эмоции, объять собственную рыбосексуальность и жить среди разделяющих его любовь к челюстноротых позвоночным полагающимся на жаберное дыхание. Подобно змее он подполз к столу и достал рыболовные снасти. Насадив мотыля на несколько десятков крючков, он мгновенно заглотил все до единого и, протянув мне лески, спросил, не хочу ли я порыбачить. Я ответил, что не хочу. Смотрели архив глубоководных съемок Кусто.
Вчера качались на качелях. Возносились к небесам и становились все ближе и ближе к земле.
Тимур.