"Я так счастлива", - говорит Соня, прижимаясь щекой к груди полусонного
Ролана. "Не говори так, - бормочет Ролан. - Всегда думаешь, что это простая
любезность". - "Ты мне не веришь?" - улыбается Соня. "Верю, но не надо
говорить это сейчас. Давай лучше закурим". Он шарит по низкому столику,
находит сигареты, вставляет одну в губы Сони, приближает лицо, зажигает обе
одновременно. Они едва смотрят друг на друга, их уже сморил сон, и Ролан
машет спичкой и кладет ее на столик, где должна быть пепельница. Соня
засыпает первая, и он очень осторожно вынимает сигарету из ее рта, соединяет
со своей и оставляет на столике, соскальзывая в тепло Сониного тела, в
тяжелый, без сновидений сон. Газовая косынка, медленно сворачиваясь, горит
без огня на краю пепельницы и падает на ковер рядом с кучей одежды и рюмкой
коньяка. Часть публики кричит и скапливается на нижних ступенях; проконсул
заканчивает приветствие и делает знак страже расчистить проход. Ликас,
первым поняв в чем дело, указывает ему на дальнюю часть старого матерчатого
навеса, который рвется у них на глазах и дождем искр осыпает публику,
суматошно толпящуюся у выходов. Выкрикнув приказ, проконсул подталкивает
Ирену, неподвижно стоящую спиной к нему. "Скорее, пока они не забили нижнюю
галерею", - кричит Ликас, бросаясь вперед, обгоняя жену. Ирена первая
почувствовала запах кипящего масла: загорелись подземные кладовые; сзади
навес падает на спины тех, кто отчаянно пытается пробиться сквозь гущу
сгрудившихся людей, запрудивших слишком тесные галереи. Многие, десятки,
сотни выскакивают на арену и мечутся, ища другие выходы, но дым горящего
масла застилает глаза, клочок ткани парит у границы огня и падает на
проконсула, прежде чем он успевает укрыться в проходе, ведущем к
императорской галерее. Ирена оборачивается на его крик и сбрасывает с него
обугленную ткань, аккуратно взяв ее двумя пальцами. "Мы не сможем выйти, -
говорит она. - Они столпились внизу, как животные". Тут Соня вскрикивает,
стараясь высвободиться из пламенного объятия, обжигающего ее во сне, и ее
первый крик смешивается с криком Ролана, который тщетно пытается подняться,
задыхаясь в черном дыму. Они еще кричат, все слабее и слабее, когда пожарная
машина на всем ходу влетает на улицу, забитую зеваками. "Десятый этаж, -
говорит лейтенант. - Будет тяжело, дует северный ветер. Ну, пошли".