Третий день подряд мне снится зима.
Будто отец или брат,
Меня оставили здесь одну, на века.
И эта жизнь песком,
Приручила и нас, жить так.
Но мы придумали мир другой,
Лишь для себя, лишь для себя.
Ночами, в поисках веры в небе,
В открытое окно сочилось время тихо.
Они заберут и тебя.
Не ты ли мне желал зла?
Я привыкаю к боли немного, к непониманию,
К этим повадкам строгим.
Годы, как бусы. Жемчуг темнеет.
А взгляд уже не держит порчу.
Зализываю раны под звездами.
Знаешь, я стала сильнее,
Старше на жизнь.
Можешь гордиться мной, ведь я нашела людей,
Способных заменить мне тебя!
Это ты был страхом,
Ты был криком в ушах.
Но что-то все-равно держало нас.
Клятвы. Кухни. Культы. Квартиры. Курим. Купчина.
Ночью снег.
Старые, злые, любимые…
Помнить вас, ваши глаза и слезы,
Проклиная гимны из всей истории страха,
Взяв на руки отца тридцатых.
Небо надо мной.
Ветер, бей меня и высуши мое тело.
Я видела сон. К нам придет оттепель,
Талой водой по венам.
Праздники жизни. Новые дни.
А мы, знаешь, жили как могли.
Ты прав, годы летят быстрее птицы вольной.
Как камни с гор.
Узнала по хрипу, узнала тень.
Узнала по взгляду сквозь стены.
Узнала по кашлю, узнал шаги.
Звуки и запах домашней еды.
Не ты ли мне желал зла?
И закалял мое детство церковным холодом?
Отец, я была доброй, добротой должной, словами лощеными.
Тяжело дышали птицы. После жизни снится.
Мне не нужно более.
Я видела казни,
Закаляя смертью глаза свои.
И в то же время проклиная себя, обрекая на муки,
Мне нужно выпустить кровь.
Отец, скорее, разорви мое сердце,
Как миф и навсегда уходи.
Больно, все оставлять так.
Ведь только ты заставляешь плакать, смеяться.
" Дочь, смейся!"… А мне уже тринадцать.
Слезы, лейтесь.
Из прошлого