Было уже совсем темно когда полукартонная коробка автобуса, скрипя всеми суставами и связками довезла меня до моего гетто. Я вылез на конечной и утонул в рыже-розовом, звенящем осенним заморозком углу мира. Здесь даже птицы летают медленнее. Над кроссвордами окон панельных многоэтажек серо-синей рябью были разбросаны облака. Или тучи, никогда не понимал, что есть что. На фоне смольно-синего неба они казались зажившими шрамами на теле изрубцованного небосвода. Рыжие фонари моей осени молча глядели мне вслед. а я, хромая и вдыхая огни моего гетто, направлялся домой. В воздухе звенел хрусталь с оттенком сепии, в голове болтались бесполезные мысли, одна из которых рьяно долбила мне изнутри черепную коробку, а в крошечных динамиках наушников одиноко сидел со своей гитарой Вильям. Что-то, что не давало покоя, стало вдруг казаться совершенной степенью контролируемого, диалектика вечности получила выход в это бледно-рыжее захолустье с неизвестно откуда берущимся оттенком розового.