«ты врываешься в душу мою, как копы в боевиках, со словами: «чисто»,
позабыв про опасность того, что стучит под кожей –
механизм этот удивителен и неприлично сложен.
я молюсь за нас и за всех прохожих.
самое время открыть бутылку чужого «crystal» -
после тебя я холоден и обезвожен.
здравствуй, мама, контрольный в голову вышел ложным.
здравствуй, мама, больше не будет дурных известий.
просто чувства рвутся осколками от снарядов.
просто плавится на груди подаренный папой крестик.
просто уже совсем ничего не надо.
и, увы, здесь бессильны таблетки и «Отче, Боже».
облака танцуют в небе; как маленькие аутисты,
смотрят сверху угрюмо: «все бесполезно. лови такси и
сматывайся, сматывайся, пока не поздно –
убивать себя тебя не просили».
только ты стоишь и, вытянув шею, глядишь на звезды:
небо только в войну бывает таким беспощадно чистым.
я тут вспомнил, что, если ты смотришь в Бездну,
то однажды Бездна посмотрит в твои глаза.
и поэтому лучше смотреть под ноги.
у меня к тебе одна только просьба, мне рассказать?
ведь никто не вечен – ни супермены, ни супербоги.
значит, я тоже услышу самый последний выстрел.
счастье мое, если это я от тебя умру в эпилоге…
вот моя просьба: пусть это будет быстро.»