Откричала птица в клетке,
с огранённою оправой.
И отпела песни лета,
дивной музыки не стало.
Улетели горько звуки
и не трогает их боле
голос птицы одинокой,
что томится поневоле.
Не блестят глаза подруги
и не видно больше крыльев,
не гоняет ими ветер
и не рвётся сердце к выси.
Нету больше счастья в птице,
без полёта жить на месте.
Ну, а счастье ей лишь снится
в дебрях сна приюта песня.
Столько билась птица в клетку,
и кричала, что есть мочи,
только это не меняет
жизнь затворницы по осень.
Не меняет боль соседки,
что зовёт меня на помощь.
Лишь подруга не сумела
стать хозяйкой клетки новой.
Знает, смерть её застанет
и, предсмертное желанье,
ей успеть в то чисто поле,
до заката полетать бы.
Но, а там можно спокойно
одиноко
умирать ей.