Некоторых тормозит милиция, некоторых даже отпускают или пинают в своих отделениях менты моего поколения. Он вошёл, она радостно шепчет - здравствуй… Вот картина мелодраматической срани, хотя он для неё, возможно, станет кем-то, вроде Улисса, которого не было год, и теперь он вернулся. Фонари в подворотне пинают в живот улицу. И чёрный магнитофон страдает музыкой прошлого тысячелетия в комнате из восемнадцати метров; в определённом смысле её ровеснице, если метрическую систему перевести в года. И они говорят, что всегда будут друг друга любить. Меня начинает тошнить.
